Материал Jam News

Проблема существует в Азербайджане с тех пор, как появились аппараты УЗИ — супружеские пары “выбирают пол ребенка”, избавляясь от плода, если он оказывается девочкой. В 2011 году на ассамблее ПАСЕ обсуждали опасную тенденцию — в Грузии, Армении, Азербайджане и Албании селективные аборты привели к “перекосу” в гендерном балансе. В Азербайджане тогда на 100 новорожденных девочек приходилось 112 мальчиков. Сейчас — 114.

Все статьи на эту тему похожи, как близнецы. В каждой из них правозащитники сетуют на то, что к девочкам относятся как к “детям второго сорта”, чиновники говорят, что проводят просветительскую работу, социологи объясняют все отсталостью и недостатком образования у людей. Обсуждаются и законодательные меры: не запретить ли аборты совсем? И тут каждый раз эксперты дают один и тот же ответ: запретами ничего не добьешься. Только просвещение.

Из года в год все остается по-старому. Новое в этой теме — десятки историй женщин и их нерожденных дочерей.

Кямаля

Этим летом в Шемахе после родов умерла женщина. Случай Бекировой Кямали был бы просто еще одним в отчетах по количеству смертей рожениц, но при расследовании обстоятельств стало ясно, что эта смерть особенная.

Это была восьмая по счету беременность, как сообщила комиссия министерства здравоохранения по оказанию помощи при родах. Кямаля родила двоих девочек и троих мальчиков. Все мальчики умерли вскоре после рождения. Незадолго до смерти женщина сделала не меньше трех абортов на сроке беременности больше 12 недель — на таком сроке УЗИ уже может определить пол.

После последнего аборта врачи запретили ей беременеть, но ей слишком сильно хотелось родить мальчика. Теперь в семье есть долгожданный наследник, но ему придется расти без матери.

«В Азербайджане женщины пользуются контрацептивами только после рождения на свет мальчика. До этого женщины могут по несколько раз беременеть и делать аборты. Они считают, что укрепить свои позиции в семье смогут только после того, как произведут на свет наследника. И для мужчин мальчик является продолжателем рода, материальной поддержкой, и тем, кто после смерти понесет их гроб на своих плечах», — говорит директор женского приюта в Баку Эльнура Зейналова.

В Азербайджане ожидается вступление в силу законопроекта «Об охране репродуктивного здоровья и планирования семьи», но процесс пока задерживается. В законопроекте предусмотрен конкретный запрет на селективные аборты, а также привлечение к уголовной ответственности врачей, зарабатывающих на этом деньги.

В принципе, аборты после 12-той недели беременности и так разрешены только по медицинским показаниям. Поэтому особенно знамениты врачи, которые “угадывают” пол на меньших сроках.

А если пол ребенка точно определили “слишком поздно”, женщины делают аборты в домашних условиях, и обращаются в клиники и больницы, когда такая “самодеятельность” приводит к проблемам.

Член комиссии Минздрава по оказанию помощи при родах Лейла Мамедова:

«Если нет никаких проблем у матери и плода, нет медицинских – социальных показаний для аборта, беременность не может быть прервана. Половая принадлежность плода не является ни медицинским, ни социальным показанием. Если аборт делается после 12-й недели, это должно быть оформлено определенным образом. Если поступает информация о том, что какой-либо врач действительно сделал селективный аборт, этот вопрос будет серьезно расследован Минздравом, в случае подтверждения информация, будут приняты меры».

Айсель

Айсель Ахмедову выгнали из дома за то, что она родила девочку.

Сначала УЗИ показало, что у нее будет мальчик. Оказалось, что врач ошибся — Айсель родила девочку.

Супруг сказал, что девочка запятнает его честь, и выгнал из дому жену с ребенком.

Женщина вместе с дочкой вернулась в отчий дом. А там брат потребовал отдать девочку в интернат, и только при этом условии они были готовы принять ее обратно.

В итоге, Айсель с ребенком оказались в приюте.

“Я хочу семь сыновей и одну дочь” — документальный фильм режиссера Али Исы Джаббарова (2002 год). В конце фильма одна из женщин в коридоре женской консультации (она беременна девочкой) объясняет, почему хочет сделать аборт — в азербайджанском обществе мужчиной быть легче, чем женщиной — легче устроиться на работу, легче в семье и в быту, вообще, легче жить, говорит она.

Севиндж

С Севиндж я познакомилась в женской консультации. С ней была девочка трех лет. Севиндж была примерно на четвертом-пятом месяце беременности.

Тот, кто бывал в женской консультации, знает, что это еще и отличное место для бесед на самые разные темы. Здесь женщины обсуждают все, начиная с беременности и заканчивая последними мировыми новостями. А без этих разговоров трудно было бы пережить долгие часы в длинных очередях.

Но Севиндж не проявляла никакого интереса к беседе.

Очень интересно наблюдать за женщинами, которые выходят из кабинета УЗИ. По лицу женщины можно догадаться, кто у нее будет – мальчик или девочка. В этих коридорах мальчикам радуются больше, чем девочкам.

Когда Севиндж вышла из кабинета, ее глаза ничего не выражали, как будто и ее самой здесь не было. Она нетвердо стояла на ногах. Я дала ей воды, она выпила, поблагодарила, знаками подозвала к себе стоявшую в дверях дочку. Я хотела ее о чем-то спросить, но что тут спросишь? Видимо, мое молчание ее подстегнуло, и она стала рассказывать.

«Мать ненавидит нас. Меня и мою сестру. Она не любит нас за то, что мы – девочки. И даже в детстве не любила. Кормила, поила, одевала, учила, но не любила.

У сестры одна девочка, во время операции ей удалили матку,  у нее больше не будет детей. И у меня одна девочка, и вторая будет девочка. И детей наших она не любит, вся надежда была на этого ребенка (показывает рукой на живот), и вот…».

Как мать может не любить собственного ребенка? — спрашиваю я.

“Отец бросил ее из-за нас. Моя мать не смогла родить ему сына, и он женился на другой”.