Материал Еврорадио
Сегодня уже трудно подсчитать, сколько профессионалов уволилось из белорусских государственных СМИ после президентских выборов. Одни громко хлопали дверью и публиковали в соцсетях фото с трудовыми книжками, другие тихо уходили по соглашению сторон. Еврорадио пообщалось с работниками газет и телевидения, которые после выборов покинули свои редакции. Некоторые уже нашли работу, а другие до сих пор в сложном поиске.
Дмитрий Артюх: перешёл в режим экономии
Я работал в газете “Мінская праўда” и на сайте Mlyn.by одним из редакторов. Уволился 18 августа. Мне не хотелось своими руками выпускать в интернет материалы, с которыми я не согласен. Читал — и во мне всё внутри кипело, протестовало. Хотелось правды и говорить правду.
Меня на журфаке учили: нужно объективно отображать действительность. Не приукрашивая и не становясь на чью-то сторону. Когда есть преувеличение и обман, я не хочу с этим мириться. Например, можно не 80, а 60 процентов написать. Это, наверное, тоже будет обман, но когда идёт гиперфальшь — не хочу в этом участвовать.
Ушёл. Трудновато, конечно. Перешёл в режим экономии. То у родителей побуду, то у сестры, чтобы меньше тратить. Начал искать работу, написал в группы поддержки, которые обещали помощь тем, кто уволится из государственных СМИ. Получил несколько откликов. Предложили работать в круизном бизнесе. Сделал тестовое задание в одной IT-компании. Пока мне не ответили.
Когда я уходил с работы, мне говорили, что все деградируют и опускаются, когда уходят из госСМИ. Я не согласен. Наоборот — это новый рост, новая ступенька, новые возможности для себя. Поэтому я посмеялся над этим и сейчас развиваюсь. Устроился копирайтером на российский сайт “Сделано. Медиа”, буду работать внештатно. Продолжаю искать работу в Беларуси. Хочется быть полезным здесь, но пока это проблематично.
Зато освободилось время для творчества. Я два года работал над одним фильмом. Доделал его и отправил на международные конкурсы. Сейчас живу этим. Возможно, получится снять ещё один. В прошлом я снимал разные передачи для церковного сайта, связанные с новомучениками, 37-м годом, репрессиями, Куропатами. Я бы хотел продолжать эту тему и дальше. Раскапывать истории людей, которые были невинно убиты за свои взгляды, позицию и веру.
Антон Турченко: буду копирайтить в Mark Formelle
Я работал в газете “Энергетика Беларуси”. После выборов, когда мы все узнали о разгоне протестов, профсоюз энергетиков в открытую осудил жестокость, призвал провести расследование. Потом это сообщение было удалено.
Половина моих тем была связана с профсоюзом. Я понял, что больше не смогу нормально смотреть в глаза этим людям и писать про то, как профсоюз организовал спартакиаду или сбор грибов. Это стало точкой невозврата, когда я понял, что всё. Конечно, мы не писали в газете про политику. Но профсоюзная эта история меня доканала.
Я отправлял резюме в какие-то негосударственные издания, но их проигнорировали. Личных связей у меня нет. В итоге прошёл собеседование и сделал тестовое задание в компании Mark Formelle. Прошло три недели — и меня позвали на работу. Буду копирайтить у них в отделе маркетинга: реклама, описание товаров, пост-релизы. Там хорошая команда, надеюсь, что всё получится.
Евгений Перлин: новостей нет, работы тоже
Столько материалов уже повыходило… Я не знаю, что ещё рассказать. Я не лучший герой для публикации. Новостей нет, работы тоже. Не знаю, как у других.
Пока никуда не пытался устроиться. Так, просматривал, какие есть вакансии, занимался переосмыслением всего.
Вернулся ли бы на БТ, если бы предложили? Слишком много условий, зависит от программы, например. Это не телефонный разговор. И со мной на эту тему никто не связывался.
Садаф Володько: уволилась, когда увидела, что пострадал ребёнок
Я работала редактором сайта ont.by. В интернет-дирекции, была лучшим сотрудником. Параллельно училась, хотелось работать в кадре, должна была быть корреспондентом в передаче “Доброе утро, Беларусь”. Но из-за политических убеждений и происходящего в стране решила уйти.
Точкой невозврата стала фотография девочки с окровавленным лицом, которую я увидела в свой день рождения. Я не хотела быть хоть каким-то образом причастной к происходящему беспределу.
Ушла 13 августа, цели найти работу в офисе не было. Всегда мечтала развиваться в блогинге, но не могла найти на это время. Теперь веду блог о красоте и моде, это перспективная сфера. Надеюсь, что в будущем добьюсь каких-то результатов.
Работа мечты — попасть в “Космополитен” и работать там фэшн-редактором. В последнее время на ОНТ у меня была такая же специализация. Я успокаивала себя тем, что моя работа не касалась политики. Но, если подумать, я всё-таки поддерживала нынешний режим, поскольку работала и приносила пользу госканалу, который непосредственно связан с нынешней властью. Выходит, я всё равно этого касалась. А мне не хотелось. Мне было стыдно смотреть в глаза своим родственникам и друзьям.
Валерия Черных: после “Пушкинской” бороться с совестью стало невозможно
Я вела социальные сети в Агентстве теленовостей в Белтелерадиокомпании. Уволилась 21 августа. Заявление написала за неделю до этого. Уходила в никуда.
Я прекрасно помню, что стало точкой невозврата. Живу рядом со станцией метро “Пушкинская”, где 10 августа был протест. Я выходила и видела, что там происходило. И как газом травили, и как взрывали… Видела и старалась помогать людям, чем могла: скидывала воду, выносила полотенца, чтобы хоть как-то могли дышать. И после этой ночи я вышла на работу в утреннюю смену. Вдруг слышу, как по новостям говорят: Александр Тарайковский [демонстрант, убитый на Пушкинской вечером 10 августа. — Еврорадио] весь такой уголовник, мол, может, это и правильно, если он сам себя подорвал.
После этого ничего было невозможно делать в этом заведении, я просто написала заявление и пришла к своему руководству. Объяснила причину. Во-первых, привела в пример этот выпуск новостей, во-вторых, сказала, что мои политические взгляды уже давно не соответствуют позиции Белтелерадиокомпании. Если раньше можно было терпеть, то сейчас борьба с совестью никуда не годится.
Меня очень отговаривали. Говорили, что им нужны такие сотрудники, как я. Я ответила: зачем вам такие неблагонадёжные? По факту я ничего хорошего вам делать не буду. Всегда буду идти против и уйду, пусть даже по статье. Мне говорили, что в СМИ я больше не вернусь, дорога закрыта. Это я понимала и без их слов. Возвращаться, собственно, и не собиралась. Меня отпустили по соглашению сторон, за что им спасибо.
Первое время не могла ничего найти. Тогда решила попробовать такой вариант: запостила в свой инстаграм-аккаунт фотографию и информацию о том, что я ищу работу и что умею. Старгетировала рекламу на этот пост. Меня нашли эйчары магазина “Бигз” и попросили прийти на собеседование. Теперь веду у них социальные сети.
Опыт в торговле для меня абсолютно новый. Я бы сказала, что здесь больше возможностей. Можно развиваться во многих сферах. В СМИ такого не было. В основном всю информацию тебе присылали люди, а ты сидишь и пишешь. Тут всё в комплексе: и фотография, и таргетинг, и тексты, и ведение соцсетей. Здесь больше простора для творчества. Это хороший старт для того, чтобы потом уже развиваться в классическом СММ.
Дарья Войтович: теперь приходишь домой, ложишься — и сразу засыпаешь
Я работала ассистентом звукорежиссёра на Белтелерадиокомпании. Пошла туда из-за большой любви к белорусскому футболу. Спортивная звукорежиссура — вещь интересная, но БТ — это не то, что соответствует моим взглядам на жизнь.
Перед выборами специально взяла отпуск, чтобы понаблюдать, с запасом на 15 суток, если задержат. Наблюдала на участке, где голосовала Светлана Алексиевич. Некоторые ребята приносили книги, она их подписывала. Директор постоянно выгоняла нас с территории школы, но без жести, как было на некоторых других участках. Мы наблюдали с улицы, считали по белым браслетам людей, которые голосовали за Тихановскую.
В протоколах результаты были неправдивые. Явка была в два с половиной раза завышена на досрочном голосовании и в два с половиной раза занижена в основной день выборов.
После выборов я пошла домой, живу в центре. Потом поняла, что не могу сидеть и просто слушать выстрелы… Не могу не находиться там, где что-то происходит. Пошла на митинг вместе с другом. К стеле не подходили, уже тяжело было подойти. Начались жёсткие разгоны. В районе Киселёва остановился бусик — людей задерживали. Мы убежали. Я запомнила какой-то подвал, в котором пряталась, просто полчаса сидела спиной к стенке. Когда всё стихло, вернулась домой.
Я решила, что надо что-то учудить на БТ, взяла БЧБ-флаг, повесила на 16-м этаже здания. Ещё в передаче “Времечко” периодически звучит звук набора телефона. Его запускает звукорежиссёр в прямом эфире. Я хотела заменить этот файл на песню “Перемен”, но не получилось.
В тот день в студии снимали “Клуб редакторов”, сидел Эйсмонт и другие ребята. Я зашла туда со стопкой листовок с призывом к забастовке. Мы так друг на друга посмотрели, я оставила листовки и ушла. Потом со мной разговаривал начальник службы безопасности, который позвонил и попросил принести ему пару листовок. Он всё понимал, но пропуск всё равно заблокировал.
На работу я ходить без пропуска не могла. Прошло время, и я узнала, что меня уволили по статье, якобы за прогулы.
Мне работа очень нужна: учусь на последнем курсе Академии искусств и надо куда-то распределяться. Начала искать. Друг, который увольнялся из МГЛУ, предложил мне устроиться на его место звукорежиссёром. Собеседование, которое проводили инженеры, прошло отлично. Но начальник отдела кадров посмотрел в мою трудовую, дату увольнения и сказал: “Всё с тобой понятно, нам протестующие не нужны”. Так что поиски продолжаются.
Сейчас в основном я занимаюсь фрилансом, свожу треки друзьям-музыкантам. Другие друзья взяли меня на подработку в кофейню, чтобы я совсем с голоду не умирала. Варю кофе, пеку хлеб. Для меня эта сфера не совсем новая, я уже когда-то так подрабатывала. Тут больше общения с людьми, это полезно: на БТ я привыкла общаться с компьютерами. Работы много, день кажется очень длинным. Приходишь домой, ложишься — и сразу засыпаешь.
Фото: Бывшие работники госСМИ / коллаж Еврорадио
