Василе Коржа, священник из Италии: «Многие молдаване познали Бога здесь, за границей»
Уроженец села Цэрэнкуца Кантемирского района Василе Коржа вот уже 13 лет является приходским священником Церкви Святой Параскевы в Падуе, Италия. Он начал свой путь священника в Италии, чтобы спасти своего больного ребенка, а сегодня вместе с другими молдавскими гражданами помогает больным детям из своей страны лечиться в Италии и участвует в благотворительных кампаниях.
В интервью для ZdG он рассказал о жизни в Италии, о распространившихся в последние годы ложных представлениях о религии в ЕС и об участии церкви в политике. «Если вы попадаете в Европу и начинаете жить здесь день за днем, вы начинаете понимать, что все не так, как об этом говорят дома. Реальность здесь совершенно другая. Это другой мир. Иной образ мышления. Это не нехристианская Европа. Напротив, я встретил здесь много верующих итальянцев, необычайно добрых и готовых прийти на помощь, когда это необходимо», – говорит он.
– Расскажите, пожалуйста, вкратце, что, по Вашему мнению, читатели должны знать о вас, прежде чем вести диалог о Боге и политике, православии в европейской стране, христианских ценностях и лжи.
– Я приехал в Италию со своей семьей 13 лет назад, чтобы спасти нашу девочку, нашего первого ребенка, у которой в возрасте всего двух лет и двух месяцев обнаружили опухоль мозга. В нашей стране нам не дали шанса на спасение.
– Как вы пришли к Богу? Когда и как возникли ваши отношения с Богом
– Мой дед по отцовской линии был очень религиозным человеком. Он хотел стать священником, но в то время у него не было такой возможности. Вместо этого он много читал Библию. Бабушка по материнской линии тоже была очень религиозной. Она приблизила меня к Богу. В детстве она водила меня во все церкви. Я помню журнал «Alunelul». В середине журнала были два листа с религиозным содержанием, связанным с ветхозаветными пророками – Исайей, Захарией, пророком Давидом, Самсоном, Соломоном. И оттуда бабушка заставляла меня вырезать страницы, складывать их в аккуратную пачку, сшивать вместе и читать. Она не умела читать, и я читал ей. Так и зародилась эта любовь к чтению и познанию все большего и большего. А еще бабушка заставляла нас молиться, и мы все детство наблюдали за ней, сидя на коленях с зажженной свечой. Великий пост соблюдался строго. Она водила нас в церковь. Мне нравилось, когда священник выходил из алтаря в окружении детей, одетых в белые или желтые облачения. Я чувствовал, что хочу быть на их месте.
– Вы приехали в Италию 13 лет назад. О чем вы думали, когда уезжали, и какими вам показались молдаване, живущие в Италии в то время?
– Мы думали о том, что нас ждет. Справимся ли мы со всеми трудностями? Как мы будем двигаться дальше? Честно говоря, мы уехали из дома с символической суммой денег. И мы видели, что время идет, что нужно платить за квартиру и коммунальные услуги. Поэтому мы устроились на работу и первый период работали в поле. Какими мы нашли наших молдаван? Мне показались они очень открытыми, и они приняли меня очень хорошо. Люди, которых я знаю здесь, в Падуе, и в других местах, необыкновенные. Многие молдаване говорили мне, что встретили Бога здесь, за границей. Именно жизненные трудности и испытания привели их в церковь. Это была точка опоры, куда они приходили, молились, плакали, встречались, радовались, потому что после каждой литургии мы садимся за стол и разговариваем. Таким образом, многие наши молдаване подружились, стали шуринами, крестными родителями, завязалась семейная дружба. Некоторые встретились в церкви после многих лет, проведенных за границей.
– Молдова подписала Соглашение об ассоциации с ЕС и о либерализации визового режима, а Молдавская православная церковь заявила, что «Европа уже демонстрирует нам модель существования без Бога», и рассказала о некоторых так-называемых опасностях, которые «могут уничтожить всю православную цивилизацию». Чувствуете ли вы в Европе такие опасности для православного христианина?
– У нас в Республике Молдова другой менталитет, не такой, как здесь. За пределами Европы все воспринимается по-другому. И если вы приезжаете в Европу и начинаете жить здесь день за днем, вы понимаете, что это не совсем так, как говорят у вас дома. Реальность совершенно иная. Это другой мир. Иной образ мышления. Это не нехристианская Европа. Напротив, я встретил здесь много верующих и необычайно добрых итальянцев, которые помогают, когда это необходимо. Я часто говорю христианам, которые посещают церковь, чтобы они говорили большое спасибо принимающей стране за то, что она так тепло нас приняла и дала нам все. Конечно, нам пришлось работать, но этим мы смогли вывести наши семьи из нищеты, помочь нашим детям пойти в школу. Европа не является нехристианской. Я был во Франции, в Германии, в Испании. Я не вижу ее нехристианской. В конце концов, Бог создал человека свободным и он может выбирать. Очень важно, чтобы те из нас, кто является лидерами мнений, кто стоит во главе общины, знали свою миссию, к которой нас призвали, и выполняли ее со всей ответственностью, со всей любовью и серьезностью. И если мы сделаем все как положено, люди поймут суть вещей.
– Как изменили вас 13 лет жизни в европейской стране и как происходило ваше духовное развитие?
– Я был священником 15 лет, и большую часть из них я проповедовал Слово Божье в Италии. У меня большой опыт общения с людьми. Они учатся у меня, а я у них. Румынская епархия Италии большая, мы проводим много встреч с другими православными священниками из Румынии и Республики Молдова, мы сотрудничаем с другими приходами в стране, помогаем приходам из Молдавской и Бессарабской митрополий. Здесь мы еще больше научились не делать различий между одними или другими, стараться быть справедливыми друг с другом, выполнять свой долг. Мы еще больше осознали, что нам нужно быть более открытыми и работать вместе, но это не значит, что мы меняем нашу веру. Мы идем своим путем, но помогаем всем, кому нужна помощь, кто попадается нам на пути.
– Как защищаются и продвигаются христианские ценности в европейской стране? Расскажите о месте и роли церкви в Италии?
– В Румынской епархии в Италии более 300 священников, и в Падуе, но и в Италии в целом, мы не видим никаких ограничений со стороны государства. Напротив, нам предоставлена полная свобода. Каждая религиозная конфессия имеет право продолжать свою деятельность, проповедовать слово божье. И каждый человек волен выбирать, куда ему идти, выбирать путь, по которому он хочет идти по жизни.
– В нашей стране все чаще начали циркулировать, особенно в предвыборный период, «страшилки» о закрытии церквей в связи с вступлением Республики Молдова в ЕС, о легализации однополых браков и продвижении ценностей ЛГБТ-сообщества. Такова ли реальность в стране-основательнице Европейского Союза?
– Свобода церкви никак не ограничена. Слава Богу, ни одна церковь не закрывается. Я считаю, что эти страшилки – это результаты российской пропаганды. Мы знаем, какова цель пропаганды. К сожалению, нам пока не удалось избавиться от этого советского менталитета. Многие до сих пор живут в историческом прошлом, которым мы не очень гордимся.
– Почему священники позволяют политикам «входить в церковь в грязных сапогах»? Что церковь может выиграть или потерять от участия в политических и избирательных процессах?
– Церковь ничего не выигрывает, а только теряет, потому что мы, священники, должны знать свое место и свою миссию. А наша миссия – объединять людей и обращать их к Богу, а это разделение христиан на партии является очень пагубным. Я всегда стараюсь избегать этих политических моментов, независимо от того, какая это партия. Я уповаю только на Христа, на Бога, потому что Он всегда со мной и никогда меня не подводит. Партии приходят и уходят, а мы, священники, остаемся. И если мы позволяем себе вовлекаться в политику, то мы сами виноваты в том, что люди отворачиваются от нас. Наша миссия не в том, чтобы натравливать их на государство, напротив, как священники, мы должны молиться за тех, кто управляет страной. Когда христианин входит в церковь, мы должны понимать, что он приходит не к нам. Мы никто. Мы лишь поставлены на службу Богу и людям. Если кандидат, который хочет стать президентом или депутатом, предлагает какие-то финансовые средства, мы воспринимаем это как уродливую выгоду, а не как благословение. Я предпочитаю делать меньше ремонта в церкви, но с чистой совестью.
– С февраля 2022 года и по сегодняшний день около 200 священников перешли из Молдавской митрополии, подчиняющейся Московскому патриархату, в Бессарабскую митрополию Румынского патриархата, утверждая, что Русская православная церковь поддерживает российскую агрессию. Что должна говорить и делать Церковь, когда на границе нашей страны идет война? И чего она не говорит и не делает?
– Церковь – это не только епископ, митрополит или патриарх. Церковь – это мы, христиане, все мы. Все мы являемся частью таинственного тела Христова. Христос – глава Церкви, а мы – ее члены, поэтому Церковь проповедует любовь. Войне, пропаганде не место в церкви. Евангелист Иоанн ясно говорит: «Бог есть любовь». Сам Бог велит нам любить своих врагов. Мы не должны причинять никому вреда, и тот, кто освещает танки, ракеты и бомбы, не имеет ничего общего с верой. Его волнует только финансовая сторона, и он – волк в овечьей шкуре. Его сердце не болит за христиан, оно болит только ради его собственной выгоды, ради удовлетворения его интересов.
– Должна ли церковь быть более решительной, называть вещи своими именами?
– Церковь должна высказаться и требовать прекращения этого преступления. Это не что иное, как Каин против Авеля, как сказал патриарх Украинской церкви. Это брат против брата. Церковь должна занять очень четкую позицию, невзирая на последствия, без страха, и сказать, что геноцид против украинского народа должен быть остановлен. Страдает не только украинский народ, страдает весь мир.
– Как ощущается война издалека?
– Это большое несчастье. Мы тоже ее чувствуем, хотя находимся за тысячи километров от нее. Мы следим за новостями, каждый день с нетерпением ждем, когда все закончится, и молимся о мире. Это первое, что мы делаем на богослужении: «помолимся Богу за мир».
– В Молдове церковь по-прежнему остается институтом, которому люди доверяют больше всего, но это доверие неуклонно снижается, хотя количество церквей растет. Такой отход от веры происходит и в большинстве европейских стран. Что нужно сделать, чтобы вернуть людей к вере?
– Люди часто неохотно возвращаются к вере. Приходится проходить через многочисленные испытания. Обычно именно испытания приводят человека к Христу. Мало тех, кто чувствует в себе призыв к Богу. Правда в том, что когда дела идут хорошо, человеку сложнее приблизиться к Богу.
– Какие ценности и положительный опыт вы хотели бы перенять у итальянского сообщества?
– Свобода и взаимоуважение, принятие других такими, какие они есть, продвижение добра, волонтерство. Здесь так много всего. Я бы подчеркнул и право на свободу слова. Но свобода – это источник всего. Со свободой есть только одна проблема. Чтобы правильно использовать свободу, нужно обладать здравомыслием, способностью отличать добро от зла, понимать, куда ведут нас наши слова, мысли и действия. Апостол Павел говорит об этом так: «Все мне позволительно, но не все полезно».
– Приходилось ли вам по возвращении домой развенчивать некоторые ложные факты или объяснять людям, как обстоят дела в европейской стране на самом деле?
– Я много раз сталкивался с этим, даже с моими родственниками. Я встречал людей, которые говорили, что в Италии нам платят три тысячи евро, поэтому мы там и остаемся. Мы живем здесь не из-за этого. Чтобы получать такую зарплату, а ее мало кто получает, нужно много работать и копить. Когда я возвращаюсь домой, я объясняю своим родственникам и другим людям, с которыми встречаюсь, что нужно работать, нужно вкладывать время и интеллектуальные способности, профессионализм и опыт, чтобы тебя ценили и платили соответственно. И я вижу еще одну проблему у всей нашей нации: мы живем в пузыре лжи. Люди верят любой информации, которую распространяют по телевизору или в Интернете. Нам нужно много изучать, интересоваться разными мнениями. Я думаю, что именно необходимость заставила нас бежать из страны, а также политика страны и российская пропаганда, потому что мы не видели своего будущего таким, каким хотели бы его видеть. Мы хотели иметь свободную страну, свободную от влияния, от всей той лжи, которая идет с Востока, и мы знаем, откуда она исходит, от того, кто называет себя «старшим братом». Но мы знаем, что тот, кто стоит с пистолетом у нашей головы, не наш брат. Я хочу, чтобы мы открыли свои сердца и в период светлого праздника думали о том, кто мы такие и как хотим прожить свою жизнь, служа Богу.
