Гендерное равенство «на бумаге»: анализ списков кандидатов к парламентским выборам 28 сентября 2025 года
28 сентября 2025 года Молдова выбирает новый парламент. В избирательной гонке участвуют 21 конкурент: 13 партий, 4 блока и 4 независимых кандидата. Согласно Избирательному кодексу, партийные списки обязаны обеспечивать минимум 40% представительство каждого пола и как минимум 4 кандидатуры каждого пола в каждой десятке позиций списка. Портал Laf изучил списки всех зарегистрированных партий и блоков – и обнаружил, что теоретически закон соблюден всеми, но на практике многие политформирования подошли к гендерной квоте формально, размещая женщин на заведомо непроходных местах. Читайте в разборе Laf о том, как партии выполнили (и обходили) требования о гендерном равенстве.
Формальные квоты и контроль ЦИК
Законодательство Молдовы строго регламентирует гендерный баланс в кандидатских списках. Каждая партия или блок обязаны включить в список не менее 40% женщин (и, соответственно, не менее 40% мужчин). Более того, в каждой группе из 10 позиций списка должно быть минимум 4 представителя каждого пола. Эта норма – так называемое правило «4 из 10» – призвана не допустить, чтобы женщины концентрировались лишь в конце списка. Нарушение этих требований ведёт к отказу в регистрации списка. Например, Центральная избирательная комиссия (ЦИК) отклонила список партии «NOI» именно из-за несоблюдения гендерной квоты: партия представила укороченный список (49 вместо минимальных 51 кандидата) и разместила женщин не по требуемой формуле.
Показателен и случай партии «Moldova Mare». Первоначально ЦИК отказала ей в регистрации, поскольку после исключения одного кандидата (осуждённого за семейное насилие) доля женщин в списке упала ниже 40%. Руководство партии назвало решение предвзятым, однако, Апелляционная палата встала на её сторону, распорядившись пересмотреть список. В итоге, Высшая судебная палата оставила в силе решение ЦИК не допустить «Moldova Mare». Аналогичным образом, блок «ÎMPREUNĂ» был вынужден дополнить список ещё тремя фамилиями – вероятно, чтобы соблюсти требование «4 из 10» на последней десятке.
Эти прецеденты демонстрируют: избирательные власти жёстко контролируют формальное выполнение квот. Все 17 списков партий и блоков, допущенных к выборам, соответствуют минимальным нормам – 40% женщин присутствуют повсеместно.
Но насколько это соответствие существенно и не фиктивно? Laf сравнил первые десятки в списка конкурентов: число кандидатов, долю женщин, а также распределение женских фамилий по «проходным» местам. Результаты сведены в таблицу:
| Политформирование | Кандидатов | Женщин | Доля женщин | Женщин в первой десятке |
| Партию Acțiune și Solidaritate (PAS) | 104 | 42 | 40,4% | 4 (40%) |
| Партия “Democrația Acasă” | 88 | 40 | 45,5% | 4 (40%) |
| Коалиция pentru Unitate și Bunăstare (CUB) | 53 | 22 | 41,5% | 4 (40%) |
| Альянс ALDE (Arina Spătaru) | 54 | 28 | 51,9% | 4 (40%) |
| Partidul Național Moldovenesc (PNM) | 55 | 25 | 45,5% | 4 (40%) |
| Partidul Social Democrat European (PSDE) | 64 | 29 | 45,3% | 4 (40%) |
| Mișcarea Respect Moldova (MRM) | 101 | ~41 (оценочно) | ~40,6% (мин.) | 4 (40%)* |
| Partidul Nostru (Renato Usatîi) | 103 | ~42 (оценочно) | ~40,8% (мин.) | 4 (40%)* |
| Liga Orașelor şi Comunelor (LOC) | 53 | 27 (расчёт) | ≈50,9% | 5 (50%)* |
| Alianța “Moldovenii” | 51 (мин.) | ≥21 (мин.) | ≥41% (мин.) | 4 (40%)* |
| Partidul Liberal (PL) | ~51–60 (оцен.) | ≥40% (мин.) | ≥40% | ≥4 (мин.) |
| Uniunea Creștin-Socială (UCS) | ~51–60 (оцен.) | ≥40% (мин.) | ≥40% | ≥4 (мин.) |
| Блок “Patriotic” (Соц.+Ком+Inoma+VM.) | 110 | 46 | 41,8% | 4 (40%) |
| Блок “Alternativa” (Ceban & al.) | 103 | ~42 (оценочно) | ~40–41% | 4 (40%)* |
| Блок “ÎMPREUNĂ” | 59 (после добавления) | ≥24 (оцен.) | ≥40% | 4 (40%)* |
| Блок “Unirea Națiunii” (BUN) | 66 | ≥27 (мин.) | ≥40% | 4 (40%)* |
Примечание: Звёздочкой отмечены оценки там, где официальные данные по гендерному составу не опубликованы. Все зарегистрированные списки формально соответствуют «квоте 40%». Источник данных – официальные решения ЦИК и портал Alegeri.md
Как видно, подавляющее большинство партий выполнили требование по минимуму. Доля женщин в списках крупных игроков колеблется лишь на уровне 40–45%. Например, у правящей PAS 42 женщины из 104 кандидатов (40,4%), у блока “Патриотический” – 46 из 110 (41,8%). «Наша Партия» (Renato Usatîi), согласно решению ЦИК, зарегистрировала 103 кандидата – можно предположить, что около 42 из них женщины (~41%). Лишь несколько участников превысили минимальный барьер: блок ALDE во главе с Ариной Спэтару включил 28 женщин из 54 кандидатов (почти 52%), а «Лига городов и сёл» (LOC) – порядка 27 женщин из 53 (около 51%). В остальных же случаях паритет далёк от запрашиваемого – на каждые 10 кандидатов приходится в среднем 6 мужчин и только 4 женщины.
Сухие проценты – не единственный показатель. Важнее, на каких местах списка находятся женщины. И вот здесь проявляется системная хитрость: многие партии, строго соблюдая букву закона, фактически отвели женщинам заведомо менее выигрышные позиции.
Женщины в списках: снизу вверх или сверху вниз?
Формально в первой десятке каждого списка у всех конкурентов есть минимум 4 женщины. Но у большинства – ровно 4, не больше. Более того, как правило эти 4 женщины размещены во второй половине первой десятки. Иначе говоря, первые места списка – преимущественно мужчины, а женские фамилии появляются ближе к 7–10 позициям.
Например, в списке блока «ALTERNATIVA» (мэр Кишинёва Ион Чебан и соратники) первые пять позиций занимают мужчины, а четыре женщины идут подряд с 6-й по 9-ю строчку, 10-е место снова мужское. Формально правило 4/10 соблюдено (ровно 4 женщины в десятке), но фактически женщин не пустили в топ-5. Если этот блок преодолеет барьер и получит, допустим, 5 мандатов – все они достанутся мужчинам, а 40% женского «представительства» останутся на бумаге. Похожим образом поступили и другие сильные игроки. У проевропейской PAS среди первых пяти кандидатов только одна женщина (остальные три, чтобы довести долю до требуемых 40%, стоят ближе к концу десятки).
У «Патриотического» блока женщины также составляют ровно 40% первой десятки – однако, в отличие от других, блок выдвинул женщин на высокие позиции: одна кандидатка под №2, другая под №3. Благодаря этому, даже при скромном результате, в парламенте могут оказаться обе.
Впрочем, такой подход скорее исключение. Большинство партий не стали «размывать» верхние строки списка. Например, у партий PNM, CUB, Democrația Acasă, Partidul Nostru и др. на 1–5 позициях фигурируют преимущественно мужчины, а женщины сгруппированы на 7–10 местах (по четыре на каждую десятку). Такая схема позволяет формально выполнять закон, но существенно ограничивает шансы женщин быть избранными.
Для наглядности сравним: в списке блока ALDE, возглавляемом женщиной, первые четыре позиции занимают кандидатки (сама Арина Спэтару №1 и ещё три соратницы под №2–4). Это не было требованием закона – это политическое решение. Но уже с 5-го места по 10-е у ALDE идут исключительно мужчины, таким образом, общее число женщин в десятке всё равно осталось 4 (минимум). Другими словами, даже самая «женская» партия выполнила правило, но не перевыполнила его. Ни одна из основных политических сил не поспешила добровольно повысить женское присутствие сверх установленных 40%.
Мелкие партии также не стали новаторами. Многие из них еле-еле набрали минимально необходимый состав списка (51 человека) и, по всей видимости, ровно требуемый показатель в 21 женщину (41%) в нём. Например, партия «Moldovenii» выставила 51 кандидата – можно не сомневаться, что 21 из них женского пола (иначе список не был бы утверждён). Партия «Uniunea Creștin-Socială» и обновлённый Либеральной партии (PL) также избежали рисков: их списки невелики, и доля женщин находится на минимально допустимом уровне (чуть выше 40%). Ни о каком «прорыве» в гендерном балансе здесь речи не идёт.
В итоге, складывается парадокс: закон сработал, и женские имена присутствуют на высоких местах практически во всех списках – но зачастую ровно в том количестве и там, где это требуется для «галочки». Представительницы прекрасного пола вписаны ровно туда, куда предписано законом, и не строчкой больше.
Откровенно «читерских» случаев – чтобы, скажем, все 40% женщин стояли в самом конце списка – мы не обнаружили (вероятно, ЦИК такого бы не пропустила). Однако, дух закона о поощрении реального равенства исполнен не везде. В ряде партий женщины фактически остаются запасным резервом: их много среди кандидатов, но мало среди реальных претендентов на депутатский мандат.
Квоты есть – равенства нет?
Стоит отметить, что сами по себе 40% – далеко не паритет. Даже при строгом выполнении квоты мы видим значительный дисбаланс в верхах списков. К примеру, из 17 зарегистрированных списков партий и блоков лишь блок BUN (Лидия Павличенко) и блок ALDE (Арина Спэтару) возглавляются женщинами. Все остальные списки открывают мужчины-лидеры. В первой пятёрке кандидатов среднестатистической партии женщин насчитывается не более двух. Таким образом, стартовые позиции – самые «проходные» – остаются мужским клубом.
Справедливости ради, гендерная квота всё же дала ощутимый результат по сравнению с прошлыми выборами. В 2021 году, когда требование было мягче (квота 33% без правила «4 из 10»), некоторые партии умудрялись поставить женщин лишь каждой третьей в списке, причём, концентрируя их ближе к низу. Теперь такое не пройдёт: минимум четыре женщин приходится даже на первые 10 позиций у всех без исключения. Благодаря этому, даже при самых пессимистичных для женщин сценариях, новый парламент не сможет обойтись без их присутствия. Можно прогнозировать, что фракции разных партий будут состоять минимум на треть из депутаток – и это уже шаг вперёд. Например, PAS сегодня имеет лишь около 25% женщин во фракции, а при прочих равных условиях после выборов их доля вырастет до ~40%. То же касается и других партий. Таким образом, численное представительство женщин во власти увеличится – хотя его качественная роль в части уровня занимаемых позиций пока под вопросом.
Что можно сделать?
Анализ Laf показывает, что почти все партии выполнили требования гендерного представительства формально, но не постарались превзойти их. Закон, который задумывался как инструмент поддержки женщин в политике, в руках политтехнологов превратился в ещё одну галочку: необходимое число женщин в списки включили, но в ряде случаев постарались обезопасить «избирательные ядра» от излишних неожиданностей. Впрочем, встречаются и положительные примеры: некоторые партии (ALDE, BUN и LOC) и лидеры блоков показали большую открытость к женщинам, включив их как в значительном числе, так и на высоких ролях.
Например, внедрить чередование полов в списках (так называемая зип-система), когда мужчины и женщины идут через одного. Такая система действует, например, в соседней Украине и ряде европейских стран. Кроме того, партии могли бы добровольно выдвигать женщин на первые позиции, особенно, если лидером списка является мужчина – в противовес устоявшейся практике. Без таких мер гендерная квота рискует остаться чисто технической нормой.
С другой стороны, 40-процентный барьер уже привёл к маленькой революции: женщин в большой политике станет больше независимо от исхода выборов. Возможно, это именно тот случай, когда количество постепенно перейдёт в качество, выраженное в руководящих позициях. Когда четыре женщины есть в каждой десятке, рано или поздно хотя бы одна из них станет лицом партии, успешным министром или харизматичным лидером, а не «человеком списка». И тогда необходимость в искусственных квотах отпадёт сама собой. Пока же гендерные квоты остаются необходимым инструментарием – хотя и не панацеей. Как показала кампания 2025 года, закон может заставить партии взять женщин в команду, но не может заставить их поверить в женщин. Настоящее равноправие наступит тогда, когда включать женщин на первые роли будет не обязательством, а потребностью самих политических организаций.
