Интервью с Владимиром Ворониным, председателем ПКРМ, экс-президентом Республики Молдова

— Г-н президент, куда направляется Республика Молдова? На восток, на запад или в пока что неясном направлении?

— Те, кто в настоящее время формирует парламентское большинство, социалисты с демократами, на первый взгляд, кажутся разобщенными. Додон занимается Востоком, а демократы – Западом. Но если говорить конкретно, то Республика Молдова направляется в бездну, как и в последние восемь лет, к сожалению. Самая большая трагедия заключается в том, что после того как они хвалились принятием законов о реформах, в жизни простого человека ничего не меняется.

— Нынешнее правительство проевропейское или только пытается воспользоваться деньгами европейцев, провозглашая себя проевропейским?

— Они наглым образом используют этот аспект, чтобы брать деньги. Но если мы возьмем Соглашение об ассоциации с ЕС и посмотрим, что было сделано, мы не найдем ни одного реально выполненного пункта.

— Президент Игорь Додон и ПСРМ у власти или в оппозиции?

— Додон избран неконституционно. По этой причине мы объявили бойкот выборам. В первом туре нас поддержали 50% избирателей, которые не пришли к урнам. Для меня – он не президент. Я не вижу его президентом. Я вижу в Игоре Додоне человека, который еще до избрания, до начала избирательной кампании, до всего-всего, полностью лег под демократов. И он оттуда уже не встанет.

— Считаете, что Игорь Додон подчиняется ДП?

— Он служит и подчиняется ДП. Он слуга ДП. Да. Во всех вопросах, во всех проблемах. И в Парламенте, когда у демократов что-то не получается, социалисты сразу же подают руку. И в обществе так же.

— Вы знаете Игоря Додона. Хотя ни у него, ни у его супруги нет фирм, у них есть деньги на дорогостоящий отпуск, роскошный дом, грандиозные концерты. Откуда у него такие деньги?

— К сожалению, я его знаю. Я читал в прессе о финансировании партии с Багам. Вот откуда приходят деньги. Но дальше тем, откуда эти деньги реально, занимаются правоохранительные органы.

— Почему Вы не баллотировались в президенты? Не было ли это Вашим жестом помощи Додону, который получил весь электорат левых, ранее принадлежавший коммунистам?

— Нет, в ситуации, которая была тогда, и после того, как наглым образом была изменена Конституция, я не имел никакого морального права баллотироваться. Если бы не была изменена Конституция, другое дело.

— Зинаиду Гречаный Вы сделали премьер-министром и выдвигали ее в качестве кандидата на пост президента, но она Вас предала. Как Вы объясняете этот поступок?

— Есть интересы. У них не было и нет позиции, которая им принадлежит. Есть интересы – любой ценой удержаться у власти. Они предадут всех. Когда придет время, и Додона предадут, и первыми побегут с этого их корабля. Так же и демократы.

— То же самое случилось и с Виолеттой Ивановой, другой Вашей приближенной. Причиной этому лишь деньги?

— Эй. Ты это слово, «приближенная», измени на другое. Мы не были так уж близки. Что касается денег, то разве Вы не читали на вашем сайте или чьем там о ней. Какой дом строит… Она, как и Додон, как и другие, карьеристка. Для них не имеет значения идеология партии. Их интересует, чтобы эта партия была на виду, а они будут там, в руководстве, у кормушки.

— Много писалось о том, что, как и Игорь Додон, Влад Плахотнюк тоже был Вашим «творением», сначала в бизнесе, а затем в политике. Кстати, сейчас мы ждали около получаса в Вашей приемной. Мы поняли, что ранее Плахотнюк тоже долго ждал, чтобы попасть в Ваш кабинет, когда Вы были президентом. Это правда?

— Вся эта тема с Плахотнюком выдумана журналистами.

— Он когда-нибудь пытался извлечь пользу из вашего знакомства, когда Вы были президентом, а он, по большей части, держался в тени? Он когда-нибудь просил Вас о чем-то?

— Он не мог у меня ни о чем просить, потому что мы не общались. Через кого ему просить меня?

— А с Вашим сыном, Олегом, в каких отношениях он был?

— Не знаю. Мне кажется, они были знакомы, поскольку у обоих был бизнес в строительной сфере.

— На сегодняшний день, в каких Вы отношениях с Плахотнюком?

— Ни в каких отношениях.

— Контролирует ли он сегодня то, что происходит в Республике Молдова?

— Здесь возникает вопрос. Так же вы говорили и обо мне, что Воронин контролирует все рейсы в Молдову. Но я хочу вам сказать со всей откровенностью, что ни Воронин, ни Плахотнюк, ни кто-либо еще не контролирует все. Есть люди, ответственные за эти направления, и через тех людей начальник должен контролировать деятельность. Но чтобы физически ты контролировал все – это невозможно.

— А Вас Плахотнюк когда-нибудь шантажировал?

— Нет, у нас тогда была власть с 71 мандатом в Парламенте. Это был самый сильный фактор, которого в настоящее время нет ни у демократов, если по-честному, потому что они купили этих ребят, чтобы те были машинами для голосования, ни у социалистов. Как Плахотнюк может меня шантажировать? Даже близко нет. Нет, нет, нет. Это исключено. И не только Плахотнюк, никто.

— Как Вы думаете, Республика Молдова движется к диктатуре? Или к модели России или Беларуси, где одному человеку принадлежит практически вся власть?

— Это всегда представляло опасность, при различных режимах. И это очень серьезная опасность для Республики Молдова, для независимости, для целостности страны. Сейчас, когда Молдова является частью многих структур, международных, европейских организаций, когда Молдова подписала Соглашение об ассоциации с ЕС, когда у Молдовы много обязательств, я не думаю, что эти европейские учреждения, и я делаю на них большую ставку, позволят наступить этому бедствию. Вчера я встретился с послом США и я сказал ему, что вот сейчас для меня наступает час «X», когда я увижу позицию этих институтов после принятия смешанной системы голосования. Венецианская комиссия заявила, что она не согласна, a «не что нужны изменения», как говорит Сережка Сырбу. Нет, нет, нет. Венецианская комиссия заявила категорически – не принимается. Политический комитет ЕС тоже так сказал, ПАСЕ выразила такое же мнение по этому поводу. Если теперь они переступят через мнение международных институтов, я хочу видеть, как эти учреждения вытрут плевок в свой адрес со стороны этого парламентского большинства.

— Как Вы думаете, у Майи Санду есть шансы прийти к власти?

— Не знаю, верите ли вы в то, что я вам говорю, или нет, но я с Майей Санду никогда не перекинулся даже двумя словами. Даже не видел ее на расстоянии двух метров. Все говорят, что она была секретарем комиссии, председателем которой я был, когда руководил комиссией по вопросам европейской интеграции. Я не знаю, не помню.

— А у Андрея Нэстасе?

— Зависит от многих факторов. Видите, сколько за все эти годы было премьер-министров, сколькие были у власти. Я не могу сказать, что нет, а завтра они попадут туда и потом скажут, что, видите, он не верил в нас, и так далее. Увидим.

— Аресты недавнего времени представляют собой борьбу с коррупцией или это политическая месть?

— В любом случае, внешне это выглядит как борьба с коррупцией. Относительно Филата еще можно говорить о политической составляющей, но относительно других – какие политические составляющие могут быть? Или на самом деле есть материалы, доказывающие, что они занимались ерундой, или есть интересы, которые не смогли поделить.

— Офис, который строила ПКРМ на ул. Армянской, теперь оказался у нескольких лиц, приближенных к Плахотнюку. Вы можете сказать нам, как это случилось?

— Мы построили его совместно с фирмой, которая нам его построила. У нас там была лишь доля, в этом офисе, и мы предоставили гарантии, что выплатим эту долю. Прошло восемь лет, и мы кое-что выплатили, но больше не смогли, и нам пришлось продать эту нашу долю.

— Поскольку в Молдове, что бы ни случилось, люди думают, что это сделал Плахотнюк. Не правда ли?

— Я не могу сказать, правда это или неправда, правильно это или неправильно. Я не могу говорить категорически, потому что не знаю в деталях. Но я знаю со времен, когда был президентом, что один человек не может держать всех под контролем, следить за ними и так далее. Я не знаю, может быть, у них другие цели, возможно, у меня были другие цели, и я выполнял другие задачи в качестве президента.

— Вы думали когда-нибудь написать книгу о Вашей деятельности?

— Вы все спрашиваете меня, но никто не хочет мне помочь. Около двух лет я уже думаю, но некому написать книгу. Не думаю, что у меня есть чисто профессиональные качества, чтобы писать. Да, я могу описать события, примеры… Надо бы что-то сказать. Может, я смог бы сказать больше, чем сказал тебе в интервью.

— Благодарим Вас!

— Да. Будьте послушными и иногда читайте Газету «Коммунист».

Беседу вели Виктор МОШНЯГ и Анатолий ЕШАНУ