Материал Мейдан ТВ

“Возможно, однажды, когда я буду выкрикивать свои лозунги протеста, полиция нравов убьет и меня. Но если мы не будем протестовать сегодня, власти еще больше обнаглеют. Мы готовы умереть ради восстановления прав женщин. Все равно победа за нами”, – так говорит в интервью Meydan TV 31-летняя азербайджанка, участница протестов в Иране.

13 сентября текущего года в Тегеране была арестована 22-летняя Махса Амини, приехавшая со своей семьей в гости к родственникам. Спустя несколько часов после того, как ее передали полиции нравов, девушка впала в кому. 16 сентября Махса скончалась в больнице. Свидетели, родственники и сотрудники больницы утверждают, что девушка была убита. После этого общественно-политическая ситуация в стране обострилась. Тегеран, Тебриз, Исфахан, Шираз, Керман и другие крупные города Ирана захлестнули массовые протесты. По данным правозащитной организации Ирана (HRA), в ходе этих протестов, длящихся уже более двух месяцев, погибли, около 500 человек и 14 825 были арестованы. Иранское правительство неделями замалчивало потери.  

Борьба длиной в 13 лет

По словам 31-летней гражданки Ирана, в целях безопасности пожелавшей сохранить анонимность, девочки в Иране с самого рождения и до смерти обречены “вести жизнь марионетки”.

“Я носила хиджаб с пяти лет. Братьям моим предоставлялась полная свобода, а мною управляли, как марионеткой. Одежду мне выбирал отец. Дедушка решал, как я должна разговаривать. Они были согласны лишь на то, чтобы я ходила в школу. Но и в школе нужно было носить закрытую одежду. Стоило мне случайно взглянуть на какого-то мальчика, меня избивали несколько дней подряд. В 13 лет одна учительница в школе рассказала нам о наших правах. Конечно же, говорить о таких вещах на уроках было запрещено, но она все же исхитрялась делать это, чтобы мы выросли свободными. После этих разговоров я стала анализировать свою жизнь”, – вспоминает женщина.

Результатом этих анализов стало то, что она вот уже 13 лет проводит в борьбе на улицах и площадях. Говорит, что потеряла счет тому, сколько раз подвергалась физическому насилию, и знает, что однажды ее убьют, но “лучше умереть в уличной борьбе, чем склонить голову перед властями”.

“В 18 лет я впервые воспротивилась попиранию своих прав. Первые три года, выходя на акции, я не сталкивалась ни с каким насилием, но потом его стало так много, что я уже и счет потеряла. В 22 года меня дважды задерживала полиция, в 24 – посадили на год в тюрьму. Я требовала всех свобод, начиная со свободы от хиджаба. С 27 лет и по сей день я периодически выходила на протесты. А в последнее время каждый день провожу на улицах и площадях. Продолжаю, несмотря на все преследования. Полицейские убили мою близкую подругу, многих подруг арестовали. Да и мне уже мало осталось”, – рассказывает она.

Женщина подчеркивает, что нынешние протесты – самые серьезные и масштабные из всех, что случались за последние годы.

Женские протесты для Ирана не в новинку  

Женское движение в Иране началось в конце 19 века во время конституционной реформы. Что же касается женской одежды, то правительство пытается контролировать этот вопрос с начала 20 века. В 1936 году, в период правления Реза-шаха Пехлеви в стране был введен запрет на ношение чадры. В 1941 году шахом стал Мохаммед Реза Пехлеви, начавший модернизацию страны. С 1963 года он стал проводить в Иране комплекс политических и социально-экономических реформ, вошедший в историю как “Белая революция”. Женщины получили избирательное право и равные с мужчинами политические права.

Был принят закон о защите семьи, регулирующий вопросы заключения брака и развода. Согласно этому закону, возраст вступления в брак для девушек был повышен с 13-и до 18 лет. Также этот закон дал женщинам возможность самим подавать на развод, а число официальных жен, которых может иметь мужчина, снизился до одной. Но эта “оттепель” в жизни иранских женщин оказалась недолгой. В 1979 году в Иране произошла исламская революция, в результате которой Мохаммед Рза Пехлеви был свергнут. Через месяц после революции в стране вступил в силу закон, обязующий женщин носить хиджаб. Иранские женщины ответили на это массовыми акциями протестов, первая из которых произошла 8 марта 1979 года – в Международный женский день.

Правда, как рассказывает, азербайджанская феминистка и гендерная активистка Гюльнара Мехтиева, акции конца 1970-х годов никаких результатов не дали. Однако они заложили основу как протестной кампании 2014 года, так и нынешним акциям.

“В 2014 году в Иране уже проходила подобная кампания под названием “Моя тайная свобода”. Ее запустила активистка Масих Алинеджад. Она опубликовала в соцсетях свои фото без хиджаба и призвала других женщин также делиться аналогичными фотографиями, снятыми в парках, на улицах и т.д. Это было воспринято с большим интересом и энтузиазмом. А в 2017 году она вновь запустила похожую кампанию под названием “Белая среда”. Подразумевалось, что каждую неделю по средам женщины должны были совершать какой-то протестный акт. Если даже не снять хиджаб или что-то в таком духе, то хотя бы поделиться в соцсетях своим фото в хиджабе белого цвета”, – рассказывает Гюльнара Мехдиева.

Основной схожестью между теми и нынешними акциями активистка считает преследования в отношении их участниц. Отличие же, по ее мнению, заключается в том, что прежде на уличные протесты выходили только женщины, а теперь к ним присоединились также и мужчины.

“В прошлые годы женщин, которые снимали хиджаб в общественных местах, сурово наказывали. Их приговаривали к 16-18 годам лишения свободы.  И это был не просто тюремный срок. Находясь в тюрьме, они не имели права общаться с родителями, подвергались пыткам. Их даже заставляли выступать на правительственных телеканалах и говорить, что, мол, “все это проделки Запада”. Якобы, они поддались на провокацию Европы. Некоторых арестовывали вместе с матерями. А те, кого не арестовали, сталкивались с давлением со стороны семьи. То есть, нынешняя революция зрела уже давно. А гибель Махсы Амини просто стала последней каплей”, – говорит Гюльнара.

С момента начала протестов 22 сентября женщины стали снимать и сжигать свои хиджабы, состригать волосы. Вслед за этим на акциях стали звучать такие лозунги как “Смерть диктатору!” и “Долой Хомейни!”

В 2017 года полиция заявила, что женщин, которые не носят хиджаб, больше не будут арестовывать. Но в августе 2021 года, после того, как президентом был избран консерватор Ибрахим Раиси, ситуация вновь ухудшилась.

Дело не только в хиджабе

Другая азербайджанская гендерная активистка, Нармин Шахмарзаде напоминает, что протесты связаны далеко не только с хиджабом:

“Эти протесты и активизация движения направлены не только против ношения хиджаба. Хиджаб – лишь самый заметный и яркий пример угнетения и подчинения женщин. Это символ гегемонии над женщинами. И женщины, требуя соблюдения своих прав, начинают с разрушения этого символа. Но есть и целый ряд других вопросов. Свергая существующий режим, они не остановятся перед тем, чтобы открыто заявлять о своих материнских правах, о праве рожать или не рожать ребенка, о своей ориентации и т.д.”

Мехса Мехдили – ведущий автор журнала “Пробуждение” и одна из активисток, озвучивающих требование иранских женщин. В настоящее время она живет в Турции, но внимательно следит за событиями в Иране. Мехдили, пережившая из-за своей политической деятельности арест, насилие, угрозы и преследования, называет Иран адом для женщин.

“16 лет назад я была студенткой в Южном Азербайджане. В университете нам не позволяли носить высокие ботинки. Это может прозвучать странно, но те, кто этого не пережил, не поймут. Зимой, в снег и холод, мы шли на занятия в обуви, едва прикрывающей икры. Все поголовно должны были носить закрытую одежду. Я стала одной из студенток, принимавших участие в протестах 2006-2007-х годов. Многократно сталкивалась с полицейскими задержаниями и угрозами. В Иране очень сильно вмешательство в частную жизнь. Не поверите, но женщины даже не могут получить документ, подтверждающий их родительские права на собственных детей. Не имеют право подавать на развод. Выезжая за границу, обязаны получить у мужа письменное разрешение. Не могут работать в том или ином месте без согласия мужа. В суде, свидетельские показания двух женщин приравниваются к показаниям одного мужчины. Если отец или дед убивает девочку, его не казнят, а сажают в тюрьму, а если мальчика – приговаривают к смертной казни. Право опекунства над ребенком принадлежит сперва отцу, потом – деду по отцовской линии, и лишь в третью очередь – матери. Столько всего отвратного, что и не перечислишь. И одно из самых ужасных моментов – то, что для девушек не установлен возраст вступления в брак. На словах, это 13 лет, но через суд можно добиться разрешения, чтобы выдать замуж даже шестилетку, закон позволяет такое. В статистических отчетах есть много информации о девочках, выданных замуж в шесть лет”, – сокрушается Мехса Мехдили.

Откликнувшиеся и промолчавшие

Мировые лидеры и официальные лица осудили иранские власти за подавление протестов осенью 2022 года. 21 сентября президент США Джо Байден в обращении к Генеральной ассамблеи ООН, сказал:

“Сегодня мы поддерживаем смелых граждан и отважных женщин Ирана, которые прямо сейчас проводят демонстрацию в защиту своих основных прав”.

Министр иностранных дел Великобритании Лорд (Тарик) Ахмад назвал совершенно неоправданным применение насилия в ответ на выражение основных прав женщинами или любыми другими членами иранского общества.

Франция заявила о своей решительной приверженности борьбе с любыми формами насилия в отношении женщин и девочек по всему миру.

Премьер-министр Израиля Яир Лапид заявил, что молодые иранцы страдают и борются с иранским режимом, а мир молчит:

“Они платят за свое желание жить свободной жизнью – своими жизнями. Иранский режим ненавидит евреев, ненавидит женщин, ненавидит ЛГБТ, ненавидит Запад. Они ненавидят и убивают мусульман, которые думают иначе, таких как Салман Рушди и Махса Амини”, – сказал Лапид.

Такие страны как Чили, Греция, Италия, Швеция также отреагировали на смерть Махсы Амини и призвали иранские власти вести себя справедливо по отношению к женщинам. Женщины-министры из Канады, Албании, Андорры, Австралии, Норвегии, Франции, Германии, Исландии, Косово, Ливии, Лихтенштейна и Новой Зеландии подписали заявление в поддержку протестующих в Иране.

1 октября стартовали шествия и митинги в поддержку иранских протестов. С этой целью вышли на улицы отважные женщины в столице Афганистана Кабуле. По всей Европе и Азии тысячи людей вышли на протесты. Французские актрисы, включая Марион Котийяр и Жюльет Бинош, отрезали пряди волос в знак солидарности с иранскими женщинами.

В США журналистка и активистка Месих Алинеджад, с 2014 года призывавшая иранских женщин снять хиджаб, также обратилась к западным феминисткам и женщинам-лидерам с призывом оказать большую поддержку Ирану. В своей статье, опубликованной в газете Washington Post, Алинеджад высказала обеспокоенность по поводу того, что ряд женщин-политиков, включая бывшего министра окружающей среды Франции Сеголен Руаяль и экс-глав дипломатии Евросоюза, британку Кэтрин Эштон и итальянку Федерику Могери, во время официальных встреч в Иране согласились надеть хиджаб.

Миллионы женщин в соцсетях делились своими постами и видео под хештегом #MahsaAmini.  

К кампании солидарности присоединились также гендерные активистки арабского мира, выйдя на улицы под девизом “Арабские женщины солидарны со своими иранскими сестрами”. В столице Туниса правозащитники и феминистки организовали акцию поддержки иранским женщинам перед зданием Центра культуры Ирана, выкрикивая слоганы “Женщины Туниса поддерживают иранских женщин”, “Мы здесь, чтобы выразить свою солидарность с женщинами Ирана”, “Революция и свобода”.

В Азербайджане 27 сентября гендерные активистки провели акцию протеста перед посольством Ирана в Баку. Участницы пришли на акцию в футболках с надписями “Руки прочь от женщин!”, “Долой блюстителей нравственности!”. Они также попытались сжечь принесенную с собой черную чалму, но полицейские им этого не позволили. В итоге, активистки все равно совершили задуманное, но в другом месте.

“Сперва мы попытались устроить символическое сожжение черной чалмы, наподобие тех, что носят муллы, там же, перед посольством Ирана. Но полиция нам помешала. Поэтому мы сожгли ее перед памятником Освобожденной женщине. Это акт носит символический характер и был призван выразить нашу солидарность и нашу позицию как феминисток. Эта чалма символизировала именно реакционизм. Нужно оказывать больше поддержки. Но поскольку у нас, местных феминисток, сейчас мало ресурсов, мы не можем внести серьезный вклад. Просто шествия и уверения в солидарности носят, в некотором роде, формальный характер. Конечно, шествия тоже важны. Но нужно знать, какова эффективность этой поддержки. Мы ждем большей поддержки от европейских стран, все еще надеемся, что будут жесткие выступления против Ирана. Потому что недавно появилась новость, что арестованных на протестах в Иране 15 тысяч человек ожидает казнь. Массовое убийство 15 тысяч человек – это первобытное варварство. В последний раз ацтеки принесли в жертву богу солнца 10 тысяч человек. Возможность того, что эти люди, в самом деле, могут быть казнены, ужасна”, – говорит Гюльнара Мехдиева.

Нармин Шахмарзаде считает, что акции поддержки должны быть более креативными и считает, что было бы эффективно, если б к ним присоединились также официальные лица государства:  

“Ведущая прогноза погоды на азербайджанском телеканале Baku TV снимает головной платок, говоря о погоде в Тебризе. Учитывая, что в Азербайджане нет запретов, связанных с хиджабом, и эта женщина не живет той же жизнью, что люди в Иране, этот жест не несет глубокого смысла, не символизирует борьбу. Отношение азербайджанских властей к хиджабу не такое, как у властей Ирана, и поэтому неуместно нам здесь выражать солидарность через хиджаб. Если б эта женщина, в самом деле, носила бы хиджаб, или его ношение было бы обязательным в нашей стране, то и реакция была бы иной. Мы должны выражать свою поддержку в виде критики того, как правительство – будь то иранское или азербайджанское – манипулирует женщинами, преследует их. И если люди, обладающие определенным статусом, поддерживают протестующих, это означает, что эти протестующие не просто группа маргиналов. Поддержку должны оказать также немногочисленные женщины в Иране, находящиеся на высоких государственных постах, учителя, врачи. Важна также и поддержка женщин из других стран. Например, в Азербайджане не было никакой адекватной реакции на происходящее со стороны “высокопоставленных” женщин. И это неправильно”.

Официальный Баку не сделал никакого заявления по поводу протестов в Иране. Хотя ирано-азербайджанские отношения остаются напряженными. В октябре-ноябре по обе стороны ирано-азербайджанской границы были проведены военные учения. В иранском городе Ширазе по обвинению в терроризме были задержаны граждане Азербайджана, а органы госбезопасности Азербайджана, в свою очередь, сообщили о том, что арестовали две группы, занимающиеся провокационно-подрывной деятельностью по заказу иранских спецслужб.

Президент Азербайджана Ильхам Алиев лишь заявил 25 ноября, что “мы сделаем все возможное, чтобы защитить проживающих в Иране азербайджанцев”.

Напомним, что в городе Казвин в Северном Азербайджане на акции протеста была убита 22-летняя Сепехр Исмаили. Но и на это руководство Азербайджана никак не отреагировало.

Азербайджанцы составляют подавляющее население Северо-Западного Ирана, являясь после персов второй по численности этнической группой страны и крупнейшим национальным меньшинством Ирана. В основном, они проживают в городах Ардебил, Урмия, Тебриз и Зенджан.  Общая численность азербайджанцев составляет около 25-35 миллионов человек, а это 35-42 % населения Ирана.  

Иранский лидер Айатолла Али Хомейни оценил влияние протестов как незначительное и сказал, что они затеяны и подогреваются США, Израилем и другими зарубежными странами. Критики считают эти заявления надуманными.  Нет никакой свежей официальной статистики относительно числа погибших и раненных в ходе протестов.

Месть за Махсу Амини продолжается

28-летняя жительница Тебриза, этническая азербайджанка говорит, что в Иране все еще продолжаются акты возмездия за каждый удар, нанесенный Махсе Амини:

“Сегодня мы проходим без хиджаба мимо полицейских, которые в первые три дня с ненавистью глядели на женщин с непокрытой головой. Хотя основные движущие силы протестов – этнические иранки, но немало и тех, у кого азербайджанские корни. Я несколько раз подвергалась физическому насилию со стороны полиции, не столь серьезному.  На сегодняшний день интенсивность протестов снизилась, но, если они возобновятся, то участников, наверно, снова будут бить. Но сегодня не так просто избить живущих в Иране женщин, мы уже частично добились желаемого. Работающие в государственных учреждениях женщины-учителя и врачи также высказывают свой протест. В школах и университетах стало обычным делом приходить на занятия без хиджаба. Некоторые девочки бойкотируют школу. Мы окончательно воплотим в жизнь в свою мечту, когда сможем ходить по улицам, в чем хотим, и полностью восстановим свои права”, – сказала она Meydan TV.

4 декабря генеральный прокурор Ирана Мохаммад Джафар Монтазери заявил, об упразднении в стране полиции нравов. Именно она отвечала за соблюдение исламского дресс-кода. А за день до этого он сообщил, что «и парламент, и судебные органы работают над вопросом» о необходимости изменения закона, обязывающего женщин покрывать голову. 

Иранская азербайджанка, посвятившая борьбе и протестам 13 лет своей 31-летней жизни, считает, что невозможно заставить молчать женщин, говорящих правду:  

“Сегодня женщин пытаются заставить замолчать, не требовать свои права. Но наша борьба победит их жестокость. Нельзя цепляться за прошлое в современном мире. И если однажды погибнут все протестующие женщины, вы будете бороться за нас”, – говорит она.

И добавляет, обращаясь ко всем женщинам: “Не бойтесь борьбы за правду и право, не бойтесь поддерживать эту борьбу”.

При поддержке “Медиасети”