Недавно Константин Григорицэ получил еще один отказ. Точнее, запрет. Повторный запрет на участие в пресс-конференции главы государства. Речь идет об известном фотожурналисте, участнике войны за независимость и целостность Республики Молдова. Этому достойному человеку снова закрыли доступ на пресс-конференцию главы государства. В последний раз, когда Григорицэ присутствовал на одной из пресс-конференций Игоря Додона, он оказался единственным смелым журналистом из десятка присутствующих. Тогда он спросил: «Как президент страны может просить прощения у того, кто атаковал нас? Они стреляли из тяжелой техники. С танками, с тремя танками. Я был там, я видел. Я не стрелял. Как президент может просить прощения у агрессора?».

Этот вопрос журналиста, гражданина и участника войны на Днестре сильно разозлил главу государства. После этого президент сказал своим сотрудникам, что больше не хочет видеть Григорицэ, не хочет слышать его имя. И те, кто продается Додону, не пускают журналиста, распространяя ложь о том, что «Служба государственной охраны получила два уведомления о неадекватном поведении журналиста». Покажите их, господин Додон. Почему бы не опубликовать эти «уведомления»? И почему требуете от АНП делегировать другого журналиста на ваши пресс-конференции?

Позавчера, после брифинга Додона, я спросила Константина Григорицэ, о чем бы он спросил у главы государства, если имел бы доступ на пресс-конференцию. Константин быстро назвал три темы: 1. Приватизация Гостиницы «Кодру» в период, когда нынешний глава государства был министром экономики; 2. Льготный кредит, предоставленный Victoriabank Игорю Додону для строительства дворца на Буюканах; 3. Почему глава государства, в качестве главнокомандующего Национальной армии, выступает против подготовки и модернизации личного состава Нацармии в рамках международных проектов?

Что было бы, если свободная пресса Молдовы освещала бы все вопросы Григорицэ, предназначенные для главы государства до тех пор, пока Аппарат президента будет блокировать его доступ на пресс-конференции? Что было бы, если бы все, кто приходит на пресс-конференции, вышли бы оттуда и больше не рассказывали подробности о том, что говорил Игорь Додон о Плахотнюке, Канду, Гимпу, Шалару или о ком-то другом, но рассказывали бы о том, что журналисту запретили доступ, но он хотел бы спросить следующее.

Вы бы сказали, что это не новости, что они не объективные, не отражают сами события. Возможно, но что можно сказать о недавних заявлениях главы государства: «Мы не промульгируем ни один закон нынешнего парламентского большинства», «Те, кто составляет сегодня правительство и парламент, пытаются уничтожить администрацию президента», «Моим союзником является народ» или «Функционирование государства базируется на определенных принципах»?

Что говорить, если в конце пресс-конференции президент согласился ответить только на один вопрос (случайно, вероятно) об убийстве Брагуца в тюрьме. Журналист спросил президента был ли он в какой-либо тюрьме и знает, какие условия содержания существуют в тюрьмах, на что глава государства спокойно сказал, что создаст комиссию и подождет отчета, после чего сможет дать более подробный ответ.

Константин Григорицэ не сердится на главу государства. Он просто журналист, и его интересуют истинные проблемы, а не политические попытки Додона отполировать свой имидж в глазах народа.

Анета ГРОСУ