День Победы во Второй мировой войне для некоторых народов, живших на территории бывшего Советского Союза, связан с трагическими событиями принудительной депортации. По разным оценкам, в 30-40 гг. прошлого века из бывших республик СССР были депортированы от 2,5 до 6 миллионов человек.

Бессарабия и Северная Буковина, входившие в Румынию и присоединенные к СССР в 1940 году, пережили три волны депортаций. В июне 1941 года были вывезены около 30.000 человек. Вторая волна была в июле 1949 года, когда за одну ночь депортировали более 35 тысяч человек. Третья волна прошла в марте-апреле 1951 года.

По мнению историков, количество высланных из Бессарабии исчисляется десятками тысяч.

Теодосии Козмин было семь лет, когда ее отца арестовали в мае 1945 года. Причины ареста – сотрудничество с румынскими властями в период, предшествовавший аннексии, когда Бессарабия была частью Румынии. Советская власть стремилась устранить интеллигенцию: учителей, священников, общественных деятелей. Отца Теодосии и его друга, Иона Москальчука, все чаще вызывали в сельсовет, советскую административную структуру. Там их допрашивали с раннего утра до позднего вечера.

У Теодосии Козмин было три сестры и новорожденный брат. По вечерам, Теодосия не засыпала, а оставалась с матерью и бабушкой, которые не ложились, пока не приходил с допроса отец, Георгий Козмин. Расследование длилось месяц, после чего отца отправили в тюрьму в Сороках.

В 1949 году забрали и их.

«Конца вагонам не было видно»

«Нам сказали взять с собой какую-нибудь одежду. Мама просила сказать, куда нас везут, но они отказались ответить. Мама думала, нас везут на смерть, ей было тогда тридцать с лишним лет, а отец умер – мы потом узнали – в 40 с лишним лет, в расцвете жизни». Нас заставили залезть в грузовик.

От дома автомобиль проехал к другому дому и так далее, пока не был полон. Одна из сестер, которая в то время была замужем, хотела поехать с ними, но

мать крикнула: «Беги!».

Машина отправилась в районный центр, потом на станцию.

• 

Там их ожидал железнодорожный эшелон. «Было много вагонов, в которых перевозили крупный рогатый скот на забой. Нас поместили в первый вагон, рядом с локомотивом. Я начала их считать, но конца вагонам не было видно», – вспоминает женщина.

Когда вагон заполнился, поезд тронулся. Было мало воздуха. «Мы с грустью смотрели на перрон. Поезд отправился в Сибирь. Кто рыдал, кто кричал: «Пишите, чтобы мы знали, что будет с вами дальше!», – рассказывает Теодосия Козмин, которой тогда было десять лет.

Она помнит детей, падавших в обморок от жары и вони, станции, тайгу, проливные дожди и томительное ожидание.

«Там, куда нас привезли, трава была выше человеческого роста. Нас поместили в деревянные бараки, где были нары – срубленные двухэтажные кровати. Каждой семье дали одни нары. Они организовали людей на работы. Я почти месяц провела в тайге. У моей сестры, Евгении, из-за тамошних условий начался паралич», – вспоминает Козмин.

Потом их перевозили с места на место пока не оставили в городе Благовещенск, где она прожили восемь лет.

«Маму распределили копать землю, сестру – на стройку. Весь город Благовещенск перекопан руками депортированных, чтобы проложить канализацию», – заключает Теодосия Козмин,

Только в августе 1957 года им разрешили вернуться в Молдову. Но здесь у них больше не было дома, так как советская власть превратила его в детский сад. Они нашли приют у сестры, оставшейся на родине. Только в 1961 году удалось вернуть себе дом.

Восстановление – трудный процесс

• 

Историк Ион Варта, директор Национального архива Молдовы, долго изучал вопрос депортаций. Он объясняет выселение именно состоятельных лиц тем, что советское государство присваивало себе их имущество:

«Они считались богачами, лицами, которые эксплуатируют наемный труд и много зарабатывают на других видах деятельности, например, торговле. Их включали в списки изгоев, после быстрого признания вины следовала конфискация имущества и депортация. Из Молдавской ССР были депортированы более 80.000 человек. Часто простое членство в румынских партиях было серьезным обвинением, на основании которого могли депортировать».

Официально возвращение имущества начинается с заявления, которое человек подает в районный совет. Оно сопровождается внушительным набором документов: копией паспорта лица или его потомков, справкой о реабилитации, документами о конфискации имущества, выданными архивом, и оценкой недвижимости, проведенной кадастровым офисом и учреждениями, специализирующимися на экспертизе движимого имущества.

Через шесть месяцев совет выносит решение об утверждении или отклонении заявления на возвращение имущества.

• 

Валентина Стурза, председатель Ассоциации бывших депортированных и политзаключенных Молдовы, объяснила нам, что для того, чтобы возвратить свое имущество, бывшие депортированные или их родственники сталкиваются с трудностями, когда их просят предъявить справку об имуществе депортированного.

«Зачастую в архиве нет этих документов, и люди вынуждены обращаться в суд и приводить на заседание свидетелей. Многих свидетелей уже нет в живых, чтобы доказать имущество, которым владели депортированные», – заявляет председатель. Эти процессы длятся долго.

Суд отказывает им, а людям приходится обращаться в Апелляционную палату и в Высшую судебную палату, которая часто возвращает дела на пересмотр в суд первой инстанции.

«Эта эпопея длится годами», – отмечает Валентина Стурза.

До сих пор неизвестно число тех, кто сумел восстановить свое имущество. Многие из тех, кто приехал домой, каждое утро беспомощно проходили и проходят мимо своих домов и земельных участков, которые так и не удалось вернуть.

Ольга БУЛАТ
Алёна ЧУРКЭ