Генеральный прокурор не придет на этой неделе в парламент. 29 ноября исполнился год с момента назначения Александру Стояногло на должность генпрокурора. В связи с этим, его пригласили в парламент представить отчет о самых скандальных коррупционных делах: кража миллиарда, ландромат, Багамас, Metalferos…

Стояногло отказался явиться, мотивируя это тем, что законотворцы превысили свои компетенции в этой ситуации и тем, что он не обязан представлять отчеты парламенту. С другой стороны, депутаты упрекают его в том, что спустя год, с тех пор, как он заступил на должность генпрокурора, ни одно из резонансных дел не дошло до суда.

Наталья Молошаг, адвокат

Господин Стояногло понимает, что если он придет в парламент, то на него обрушится шквал вопросов – конкретные вопросы, по конкретным делам, по которым никаких шагов не было предпринято – лишь наложили арест, а затем сняли арест на имущество. Сулили нам многое: возврат миллиарда, а его все нет, Плахотнюка в наручниках, а он на свободе, Шора в тюрьму, а он все еще депутат, Платон вот был освобожден и многое другое. Сделали совсем не то, что обещали. Сменился лишь генпрокурор, а в остальном – никаких изменений. Система сохранилась – те же люди остались, тот же стиль работы. И речь не только о больших коррупционных делах, но и об обычных, по которым имеют место много злоупотреблений, ведь они по-прежнему ведутся формально. Я обращалась к господину Стояногло в трех случаях, но ответа так и не получила.

Игорь Мунтяну, депутат

Мне видится несколько противоречивым нежелание г-на Стояногло представить отчет высшему законодательному органу ввиду того, что это может как-то ущемить его функциональную автономность. А почему же он не чувствовал себя ущемленным, участвуя в пирушках И. Додона, во время заседаний Высшего совета безопасности, который является консультативным органом. Да, в Руководстве ООН о роли прокуратуры (1990 г.) и рекомендации Совета Европы о роли прокуратуры в системе уголовного правосудия 2000 года говорится, что прокуратура является независимой, автономной службой, но независимость и автономия предоставляются ей не в ее собственных интересах, а в интересах исполнения закона. В свой черед, законотворцы, расследовавшие обстоятельства банковской кражи, хотят именно того, что должна сделать прокуратура: честного расследования преступлений во имя общественного интереса. В данном случае, неспособность г-на Стояногло умерить свою профессиональную гордость свидетельствует об явной профессиональной неадекватности.

Юрие Цап, бывший депутат

С точки зрения конституционного принципа разделения властей, отказ г-на Стояногло является аргументированным: ГП находится вне контроля парламента. Однако к проблеме можно подойти и по-другому, с точки зрения проведения контроля за исполнением законодательных актов. Так, Закон о прокуратуре предусматривает представление годового отчета о деятельности прокуратуры. Согласно закону, парламент может заслушать этот отчет в начале следующего года. В зависимости от представленного отчета, парламент может вынести определенные оценки ему. Однако мы должны признать, что генпрокурор находится в сложной ситуации. С одной стороны, он сталкивается с огромным внешним давлением, но, что еще хуже – и с латентным саботажем внутри системы. Генеральный прокурор нуждается в поддержке парламента, президентской администрации и правительства.

Корнелия Козонак, Центр журналистских расследований

Александр Стояногло – это человек, который поступил на службу, придя из прокурорской среды и он думал, что справится с ситуацией… Я думаю, что он хотел сдвинуть с мертвой точки сложные дела и наладить работу прокуратуры. Но, как гласит старая поговорка: у купца расчет, у покупателя другой (свой)… Ему не с кем было работать по сложным делам. Большинство прокуроров скомпрометированы, вовлечены в коррупционные схемы, поэтому их легко было заставить работать по заказу политиков. Не исключаю, что есть и бескомпромиссные прокуроры, но схемы строятся с теми, кто себя дискредитировал… Думаю, что Стояногло есть что сказать после года службы. Но либо он боится это сделать, либо у него недостаточно смелости для того, чтобы изменить положение вещей, так, как он обещал.