Материал Новой газеты

1 апреля «Новой» исполнилось 27 лет. Это всегда было поводом выпить и выпустить специальный выпуск. Теперь для нас каждый номер — специальный. Мы учимся делать газету на удаленке. Раньше казалось невозможным, но три четверти наших сотрудников, оставшихся дома в «самоизоляции», по-прежнему делают 24 полосы. Они передают вам, дорогие читатели, не только пламенные печатные тексты, но и огненные приветы. Температура — 36,6.

ТАТЬЯНА БРИЦКАЯ,
СОБСТВЕННЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ В ЗАПОЛЯРЬЕ:

— Самоизоляция для собкора, у которого в поле зрения шесть регионов от Мурманска до Ямала, непривычна. Удивительнее всего просыпаться не в самолете, поезде, тундре, тайге, палатке, ординаторской, а дома.

Работа перекочевала в интернет и телефон. Когда вся жизнь на удаленке, не приходится особенно перестраиваться. Ребенок тоже учится на удаленке уже год — в этом смысле нам легче привыкнуть к режиму самосохранения, чем коллегам, которые «живут» в редакции.

Есть, правда, и кое-что новое: никогда не умела шить, по труду имела твердую тройку, а вот поди ж ты, наделала масок за неимением в аптеках фабричных. Дизайн, правда, не мой, а Древарха — архангельского блаженного, покинувшего Россию после репрессий на Шиесе. Зеленый образ человека-дерева он оставляет повсюду как автограф. Смысл этого знака прост и актуален: цивилизация только кажется нам устойчивой, но когда приходит шторм, мы понимаем, что человек — никакой не покоритель Вселенной, а лишь ее частица.

Выжить и понять себя можно, присмотревшись к природе, обняв свое дерево, оторвав нос от клавиатуры — и заглянув в небо через его шумящую листву. И все тогда снова будет хорошо.

МАРИЯ ЕПИФАНОВА,
СОБСТВЕННЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ В СТРАНАХ БАЛТИИ И СЕВЕРНОЙ ЕВРОПЫ:

— Еще 10 марта мы с коллегами (у нас тут действует региональное отделение «Новая газета — Балтия») обсуждали одно мероприятия, которое запланировали на апрель.

Довольно уверенно обсуждали: в Латвии в тот момент было зарегистрировано меньше 20 случаев заболевания. А уже 11 марта правительство объявило меры карантина: школы и университеты закрыты, все мероприятия отменены, выходить на улицу можно, но лучше минимально, по возможности перейти на удаленку. В воскресенье добавились новые меры: больше двух не собираться.

Так что сидим на карантине уже третью неделю. Я работала по большей части из дома и до эпидемии, поэтому в моей жизни не многое поменялось. Из окна, конечно, стало смотреть грустнее: все закрыто, людей почти нет. Но сейчас это и к лучшему.

ДАРЬЯ КУДРИНА,
РЕДАКТОР СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ:

— Вынужденные каникулы в нашей редакции работы не убавили. Скорее наоборот. Зато сэкономленное, например, на дорогу время наш SMM-отдел теперь может потратить на то, чтобы больше и чаще общаться с вами, нашей дорогой аудиторией.

В самоизоляцию я уехала на малую родину. Здесь у меня живет главный способ борьбы с хандрой, который вы видите на переднем плане. Это не только мопсотерапия, но и возможность хотя бы на полчаса выйти из дома, пусть и не отходя дальше 100 метров.

АНДРЕЙ ЗАЯКИН,
ОБОЗРЕВАТЕЛЬ:

— Поскольку в самый разгар эпидемии в моем доме в Якутске случился взрыв и пожар (в моей семье никто не пострадал, но как все не рухнуло — я до сих пор удивляюсь), я не стал отменять заранее запланированный отпуск (хотя уже подумывал) и поехал самоизолироваться на родину — и помогать разбираться с последствиями происшедшего.

В принципе, Республика Саха (Якутия) — это правильное место для самоизоляции. На каждого жителя приходится три квадратных километра территории. К этому моменту в республике на карантине была уже чуть ли не половина правительства. Вирус в Якутию привез глава Якутской топливно-энергетической компании Андрей Коробов, вернувшийся из Швейцарии, который по долгу службы, видимо, собирался перезаразить весь коллектив предприятия.

С 28 марта в Якутске закрылись все непродовольственные магазины. Некоторые продовольственные сократили часы работы. Северо-восточный федеральный университет еще двумя неделями ранее перешел на удаленное преподавание. В институтах Якутского научного центра РАН сотрудникам старше 65 лет было настоятельно предложено работать на дому.

В 19.00 в понедельник 30 марта примерно в половине окон администрации главы и правительства Республики Саха горел свет. Говорят, автобусы ходят раз в час. Не знаю, перемещаюсь пешком и на лыжах. На фото я без маски, так как в радиусе двух километров людей практически нет.

ЕЛИЗАВЕТА КИРПАНОВА,
КОРРЕСПОНДЕНТ ОТДЕЛА «ОБЩЕСТВО»:

— Вчера поймала себя на мысли, что только мировая эпидемия смогла заставить меня появляться на кухне чаще, чем раз в день. Я начала больше готовить, заниматься спортом (заказала себе разные товары для фитнеса; надеюсь, они до меня дойдут) и читать книги, которые постоянно откладывала из-за работы, — все-таки от коронавируса и самоизоляции есть плюсы.

Конечно, с наступлением весны хочется больше времени проводить на улице, путешествовать, встречаться с родными и друзьями. Хорошо, что я живу с соседкой и котом Куличиком, — со скуки не умру (лайфхак: если совсем тоскливо, можно обсыпать щеки блестками — так работается чуть веселее, чем обычно).

АННА ЖАВОРОНКОВА,
СТАРШИЙ БИЛЬД-РЕДАКТОР:

— Как писал Фицджеральд в своем романе «Великий Гэтсби»: «Жизнь видишь лучше всего, когда наблюдаешь ее из единственного окна».

В пятиэтажке напротив — 80 окон, к вечеру в 25% из них будет гореть свет. Два автобуса, что каждые полчаса проезжают мимо, сегодня перевезли 73 пассажира. Дворники метут улицу каждые два часа, а рабочие, которые меняют какие-то трубы во дворе, нарисовали 8 красных точек и один красный крест на земле под моим окном. Не знаю, что это значит, но немного пугает.

Смеркается. В восемь вечера к подъезду напротив придут трое мужчин. Они будут выпивать, а через час начнут ругаться. К десяти один из них уснет на лавке, а товарищи понесут его домой — в тот самый подъезд на четвертый этаж.

Снег растает, свет в окнах потухнет, и по-прежнему будет тихо.

ОЛЬГА МУСАФИРОВА,
СОБСТВЕННЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ В КИЕВЕ:

— Теперь я снова пишу планы на день не в напоминалках телефона, а на листке формата А4, и вывешиваю это дело на месте непериодической домашней стенгазеты (есть у нас и такое развлечение.) Правда, начала путать вторник со средой. Вот пример.

Чтобы читатель не напрягал зрение: первый пункт, «текст об Авакове», уверенно вычеркнут — ​сдала. «Уборка в ванной и туалете, балконы, лампочка в гостиной, вытереть светильник на кухне» — ​видно, как задания перебрасывались отдельными недобросовестными членами семьи друг на друга, в итоге до балконов не добрался никто. Перенос на следующий день. «Подкормка всех цветов» — ​погорячилась, конечно. Не надо было разводить в таком количестве, за раз не одолеть. «Зарядка — ​качать пресс, растяжка, планка» — ​святое.

Потому что пункт «Котлеты» выполнен сразу за Аваковым, и вообще, в подобных объемах и ассортименте я не готовила еду, кажется, никогда. «Маникюр, педикюр, лечение ногтей» — ​покрытие шеллаком пришлось «срубить» самостоятельно, подручными средствами.

Салоны красоты давно на карантине, и когда ходишь босиком, ногти скребут о ламинат, как когти у кошки. Прогулки позволяем себе ближе к ночи: маски, солнцезащитные очки, перчатки, лыжные костюмы с капюшонами, — ​как на ограбление ларька.

Карантин по Украине продлен до 24 апреля.

P.S. Губы накрасила дома чисто для селфи.

ЛЕОНИД НИКИТИНСКИЙ,
ОБОЗРЕВАТЕЛЬ:

— Сидя дома с женой и котом, вспомнил анекдот-вопрос времен лекций по военной подготовке в университете:

«Если вы, штатские, такие умные, то почему вы строем не ходите?»

Вот теперь поумнели и строем сидим дома.

ПАВЕЛ КАНЫГИН,
СПЕЦИАЛЬНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ В США:

— В Массачусетсе, где я сейчас живу, карантин продолжается уже третью неделю. Закрыты рестораны и кафе, работают только навынос. Работает доставка. Как сумасшедшие мечутся по улицам курьеры служб доставок в своих маленьких машинах-бобиках. Привозят еду, гаджеты, прочие вещи.

Ожидание доставки каких-то товаров, особенно когда ты находишься в стесненных обстоятельствах и в тревоге, облегчает жизнь и тяготы. Становится немного легче. Мы каждый день заказываем какую-нибудь ерунду, начиная от чая и заканчивая салфетками, чтобы ждать и чтобы был какой-то смысл сидения в четырех стенах. Конечно, это тяжело. Скоро москвичи и жители других городов России это поймут. Ты в одночасье оказываешься в замкнутом пространстве, пусть с любимыми и дорогими людьми, но которых ты будешь видеть 24 на 7, и никуда от этого не скрыться. А если есть еще дети, особенно маленькие, 2–4 лет, это вообще превращается в большое испытание, когда невозможно ни на чем сконцентрироваться, когда все внимание уходит на детей, на рутину, на готовку, уборку, игры. Все это очень важно, рутина спасает, чтобы не срываться с петель, не делать плохо и не делать несчастными своих близких, которые рядом.

ВЕРА ЧЕЛИЩЕВА,
СПЕЦИАЛЬНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ:

— Мы с котом Германом в самоизоляции слушаем новости, иногда переключаемся на классическую музыку (чтобы не сойти с ума), пишем книгу, пишем тексты для «Новой», читаем то, что давно хотели прочитать, думаем, грустим, смеемся, перебираем старые фотографии, звоним друзьям, затариваем родителей продуктами и раз в день учимся водить машину.

Друзья, прорвемся! Надо потерпеть. Берегите себя и близких, пожалуйста!

ВЯЧЕСЛАВ ПОЛОВИНКО,
КРЕАТИВНЫЙ РЕДАКТОР САЙТА:

— Вопреки убеждению, что на удаленной работе ты в большей степени принадлежишь себе и своему графику, чем в офисе, мой режим домашней службы накладывается на интересы другого «работодателя».

Поменяй подгузник, покорми, поиграй, погуляй (до карантина; сейчас вариант — ​на балконе, между коляской и пылесосом), поменяй подгузник, снова покорми. Затем наступает небольшой тайм-аут, когда «работодатель» идет спать вместе с мамой (меня в качестве снотворного за полтора с лишним года так и не признали), а затем, после полутора часов блаженства за ноутбуком, нужно повторить то же самое, по возможности забыв о существовании других людей за пределами квартиры. Хочешь работать, папа? Нет проблем! Вот я иду засыпать часов в десять, и около 40 минут, чтобы написать это письмо, у тебя есть. Только сначала прочитай сказку, иначе я буду «ару-у-у-у-у-у»!

Я не знаю, какие слова нужно придумать для моей жены, чтобы выразить ей свою благодарность за то, что она, точно так же работая из дома, принимает на себя весь основной спектр эмоций нашего маленького «работодателя»: мой график, который я описал выше, это на самом деле так, рикошет. Все слова, которые уже существуют на этом свете, будут недостаточно глубоки для моей признательности. Но вместе с тем, несмотря на накапливающуюся усталость, я точно осознаю, что выпавшие из-за пандемии коронавируса неделя-две (-три-месяц — ​нужное подчеркнуть) удаленки я бы снова и снова проводил только со своими родными. В конце концов, ритм Москвы таков, что раньше я вечером не всегда находил силы полностью превращаться из продюсера и спецкора в папу и мужа. Сейчас есть шанс быть папой не наполовинку, а на все сто, — ​так отчего бы им и не воспользоваться. А работа никуда не денется — ​в конце концов, это ж не выходная неделя, легкой жизни в режиме самоизоляции Путин не обещал. Вперед, папа! Подгузник — ​в одну руку, смартфон — ​в другую. Продюсируй на здоровье!

ВИКТОРИЯ ОДИССОНОВА,
ФОТОКОРРЕСПОНДЕНТ:

— Для фотокорреспондента «сиди дома» — ​это практически любая часть из фильма «Миссия невыполнима».

Всю предыдущую неделю мы с коллегами работали: ездили по заметно опустевшей Москве, писали и снимали для вас про малый бизнес, про остающихся в аэропорту людей, про мигрантов.

А вот все выходные я пробыла дома (это редкость для моей работы): квартира и в особенности окна в ней были перемыты уже по несколько раз, кот также вымыт (параллельно с окнами) и затискан, а книги на полках разобраны и расставлены во всех мыслимых и немыслимых порядках.

Не представляю, как остальные уже пару недель сидят на самоизоляции, выбирая, куда отправиться сегодня: в загадочное приключение в Лос-Ваннос или же провести незабываемую ночь в Сан-Кроватско. Многие начали составлять списки: что почитать, посмотреть. Я прямо невероятно завидую тем, кто плачет, не знает, чем себя занять на карантине, и страдает от безделья (таких целая лента в инстаграме, судя по всему).

Кажется, будто наша жизнь не сильно изменилась, но на деле при каждом выходе на улицу (а их, похоже, намного больше, чем у среднестатистического карантинщика сегодня) и отходом от дома больше чем на 100 метров (их тоже вполне себе хватает) внутреннее напряжение как-то само собой усиливается. Тем более что сейчас мы стараемся придерживаться еще и европейских мер по работе журналистов в таких условиях — ​в частности, соблюдать дистанцию с людьми, которых мы снимаем, по максимуму использовать длиннофокусные объективы (наше правительство еще принципы для нашей работы не особо сформировало).

Работу над своими темами, которые я начала до карантина, пока пришлось отложить. Все, что осталось на повестке, — ​коронавирус и жизнь с ним. И если у многих читателей есть возможность отключиться от негативных новостей, просто не читая сводки о новых зараженных и очередных правительственных решениях каждый день, то у нас это, увы, не очень получается. Журналисты — ​тоже люди, и многим из нас очень внутренне тяжело от невозможности выйти из информационного потока. Особенно тогда, когда твоя психика, вроде бы подготовленная ко всему, очень этого требует.

ЮРИЙ САФРОНОВ, 
СПЕЦИАЛЬНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ
ВО ФРАНЦИИ:

Во Франции карантин держит страну за горло с полудня 17 марта, то есть пошла третья неделя. Всем приказали закрыться дома и выходить только по крайним поводам. За нарушение штрафуют на 135 евро, но «рецидивистам» могут выписать и 3750, а то и в тюрьму посадить на срок до шести месяцев. Уже состоялись первые посадки.

Мне карантин пока не приносит много хлопот. Это объясняется просто: первое и главное — у меня пока все здоровы; второе — не нужно, как прежде, ездить в присутственное место, работа кипит прямо на диване. 

И наконец, с картой журналиста можно свободно гулять по пустому городу — и снимать ролики о жизни Парижа эпохи COVID-19*. Hайдите, пожалуйста, их в нашем ютюбе и на сайте: из нашей последней прогулки вы узнаете, насколько жестко полиция ведет себя с нарушителями карантина, за каким слоем пластика прячутся продавцы на кассах, какие правила у игры в футбол на балконе, как лает на одинокую луну собака, привязанная напротив Эйфелевой башни… 

О том, как все пойдет дальше, обязательно буду рассказывать. 
Франция, к сожалению, в списке «лидеров» по плохой статистике.

28 марта премьер-министр Филипп заверил граждан в том, что следующие две недели будут намного более сложными, чем первые. Поблагодарил французов за «коллективные усилия», но особенное «мерси» выразил тем, кто на «передовой» — врачам, и тем, кто на «второй линии фронта»: продавцам, почтальонам, полицейским, мусорщикам… Все они «обеспечивают жизнь народа» в это трудное время борьбы с коронавирусом. 

На «третьей линии» — пассивное большинство: все, кто держит карантин, и тем самым тоже приближает «победу». 
Так что и вы, дорогие наши читатели и зрители, если есть возможность, сидите пока дома, на диване. А мы, сотрудники «Новой газеты» в разных частях света, не оставим вас без новостей. 

Пусть они будут почаще хорошими. 

И всех с днем рождения «Новой»!

*Но даже эту несложную задачу мне помогает решать, из Москвы, талантливое участие редактора видео-отдела «Новой» Александра Лавренова.