Имущество бывших депортированных и заключенных политиков: сложности возврата имуществаИмущество бывших депортированных и заключенных политиков: сложности возврата имущества.

Спустя 78 лет со дня первой волны депортаций в 1941 году, 13 июня жертвы и члены их семей встретились у мемориала, посвященного памяти жертв сталинских репрессий перед Кишиневским железнодорожным вокзалом. В эти дни они вспоминают своих родственников, а также ужас, который они пережили на протяжении лет, когда были вынуждены уехать далеко от дома. Из 54.338 человек, сосланных в Сибирь за первые две волны депортаций, сегодня в живых остались 7600 человек.

Мы спросили некоторых из них о том, что они помнят о том времени, и как они прошли путь возвращения своего имущества за годы независимости Республики Молдова.

Официально возвращение имущества начинается с заявления, которое человек подает в районный совет. Оно сопровождается внушительным набором документов: копией паспорта лица или его потомков, справкой о реабилитации, документами о конфискации имущества, выданными архивом, и оценкой недвижимости, проведенной кадастровым офисом и учреждениями, специализирующимися на экспертизе движимого имущества. Через шесть месяцев совет выносит решение об утверждении или отклонении заявления на возвращение имущества, как рассказала нам Раиса Делимарски, секретарь специальной комиссии в рамках Страшенского районного совета.

Валентина Стурза, председатель Ассоциации бывших депортированных и политзаключенных Молдовы, объяснила нам, что для того, чтобы возвратить свое имущество, бывшие депортированные или их родственники сталкиваются с трудностями, когда их просят предъявить справку об имуществе депортированного. «Зачастую в архиве нет этих документов, и люди вынуждены обращаться в суд и приводить на заседание свидетелей. Многих свидетелей уже нет в живых, чтобы доказать имущество, которым владели депортированные», – заявляет председатель. Эти процессы длятся долго. Суд отказывает им, а людям приходится обращаться в Апелляционную палату и в Высшую судебную палату, которая часто возвращает дела на пересмотр в суд первой инстанции. «Эта эпопея длится годами, а люди остаются недовольными», – отмечает Валентина Стурза.

В отношении этого случая секретарь специальной комиссии в рамках Страшенского районного совета Раиса Делимарски утверждает, что после подачи заявления из архива берется справка, из которой видно, восстановил ли человек свое конфискованное имущество или нет. Если человеку вернули имущество, то он больше не попадает под действие Закона о реабилитации жертв политических репрессий. В 95-е годы были приняты решения, позволившие выдать людям суммы в размере 180-200 леев в качестве компенсации за потерянное имущество. Если мы не можем доказать, что человек восстановил свое имущество, то заявления принимаются. А если есть банковские записи, подтверждающие, что они получили определенные суммы денег, то в таком случае мы, согласно закону, не можем принять эти заявления. Не важно, сколько они получили, но сам факт того, что им было возвращено имущество, не позволяет нам принимать положительных решений. Так написано в законе, а мы подчиняемся», – добавила Раиса Делимарски.

В 2018 году Министерство финансов выделило 22 миллиона леев на реабилитацию жертв политических репрессий. До 11 июня текущего месяца из бюджета было выделено 161.500 леев.

Николай Ницэ

Он родился в 1940 году и был депортирован вместе с семьей из села Чучуля, Глодянского района. В 2011 году вместе с тремя братьями он подал документы на возвращение имущества депортированных родителей. Поскольку он не мог доказать имущество своих родителей, ему пришлось обратиться в суд. «У нас было пять свидетелей. Судебный процесс продлился около трех лет. Из одного миллиона пятисот тысяч леев, по которым было оценено имущество, суд признал сумму в размере 37.000 леев, которую мы разделили между четырьмя братьями и которую получили в нескольких частях», – признается Николай Ницэ. По его словам, многие люди не подавали в суд, поскольку процедура очень утомительна.

Мария Пелина

Год рождения – 1954. Родители и бабушка с дедушкой были депортированы из села Кожушна, Страшенского района. Из имущества родителей с помощью суда ей удалось вернуть 110.000 леев. Когда она попыталась восстановить имущество дедушки, Районный совет отказал ей, поскольку существовали записи, согласно которым ее отец получил 185 леев за конфискованное имущество. Хотя дедушка передал все имущество внукам по завещанию, суд не принял это во внимание. Процесс длился три года и дошел до Высшей судебной палаты, отклонившей все апелляции. «У меня болит душа», – говорит Мария Пелина, вспоминая о том, что в доме ее бабушки и дедушки сегодня живет кто-то другой, а на 30 гектарах земли, принадлежавших ее семье, ведет свой бизнес частная компания.

Джеорджета Тимофти

Родилась в Сибири, когда ее родители и бабушка с дедушкой находились в ссылке. Она попыталась вернуть имущество бабушки и дедушки, проживавших в селе Кукоара, Кагульского района. До депортации ее семья была обеспеченной. У них было три дома, 500 овец, три коровы, пять гектаров земли, два быка и лошадь. Она собрала набор документов со всех учреждений, но так как ее дедушка родился в Румынии, ей не удалось предоставить его свидетельство о рождении. «Я обращалась и в Румынию, однако оттуда я также не получила ответа. Вот так я осталась с папкой документов и не могу вернуть имущество», – рассказывает Джеорджета Тимофти.

Корина ШЕРЕМЕТ, ВШЖ