6 июля — День памяти жертв сталинизма. Почему затянулось рассекречивание дел жертв политических репрессий?

Накануне годовщины массовых депортаций из бывшей Молдавской ССР, которые проходили 12–13 июня 1941 года, Министерство внутренних дел передало в Национальное архивное агентство (ANA) почти 20 тысяч дел лиц, подвергшихся политическим репрессиям в период тоталитарного коммунистического режима. Процесс приема дел ANA начался в 2010 году, и в настоящее время в учреждении хранится более 48 тысяч дел депортированных. В период с 2015 по 2023 год в этом процессе был 8-летний перерыв. 6 июля отмечается как День памяти жертв сталинизма.

Почему затягивается рассекречивание дел жертв политических репрессий? Каковы шансы на восстановление справедливости для жертв политических репрессий?

Александру Постикэ, председатель Ассоциации бывших депортированных и политических заключенных

Есть огромный объем информации, который нужно было обработать. Есть определенные юридические процедуры, которые происходят на протяжении многих лет, и возможно, что это определило задержку в передаче дел жертв политических репрессий. Но здесь я хочу подчеркнуть тот факт, что есть и другие дела, которые не были переданы, и наша ассоциация упоминает об этом. Есть так называемые контрольные дела, которые все еще находятся в Службе информации и безопасности и Министерстве внутренних дел. Итак, есть приговоры из дел, которые были уничтожены до 1990-х годов. Здесь мы имеем в виду возможность получения немедленной информации, которая отражает масштабы депортаций и репрессий.

Полной справедливости добиться уже невозможно, учитывая, что слишком многих уже нет в живых. Так что шанс на справедливость действительно был в 1990-е годы. Сейчас есть гораздо более серьезные проблемы. Мы переходим к другому этапу достижения справедливости, а именно через мемуары. Коллективная память — это, прежде всего, неотъемлемый атрибут национального вознесения. Таким образом, без памяти о прошлом мы не можем думать о будущем.

Людмила Кожокару, доктор исторических наук

В целом, процесс рассекречивания дел является полезным. Это процесс, через который прошли посттоталитарные государства, в зависимости от этапов их демократизации. Сейчас мы, наконец, приближаемся к моменту, когда определенное количество документов было рассекречено, определенное количество дел было передано в учреждения, которые могут предоставить их общественности. Печально, что этот процесс произошел так поздно, и еще печальнее, что некоторые государственные институты прикрывали эти преступления сталинизма, затягивая этот процесс. Сейчас я поддерживаю не только достигнутый этап, но и как гражданин, как историк, как музеограф хочу, чтобы эти дела были более доступны, чтобы они были размещены в Интернете, как это происходит в обществах других посттоталитарных государств. Таким образом, мы сможем избавиться от прошлого, разумно примирившись с ним и взяв на себя ответственность.

Я настоятельно рекомендую передать в архив не только личные дела, что было сделано недавно, но и оперативные дела. Пусть будет известна вся правда, а заодно и имена палачей. У нас больше нет возможности говорить о справедливости в буквальном смысле, но в настоящий момент символическая справедливость, справедливость через память, действует как нельзя лучше.

Валентина Стурза, экс-председатель Ассоциации бывших депортированных и политзаключенных

Рассекречивание дел было отложено, потому что в то время в правительстве были люди, которые, хотя и не принимали непосредственного участия, но их руководители депортировали людей из Молдовы и других стран. Примары, священники и другие высокопоставленные лица, которые были у власти, депутаты, забирали целые семьи и не позволяли им даже взять с собой что-нибудь поесть, одежду, потому что им было приказано покинуть свои дома в течение двух часов.

Если за все эти годы они не предприняли никаких шагов для реабилитации этих людей, то я не знаю, как дальше быть. Только сейчас первые лица стали посещать Конгресс памяти. Раньше, за те двадцать лет, что я руководила ассоциацией, на эти мероприятия приезжали лишь несколько человек, которых приглашали. Раньше на такие встречи приходили представители правительства, парламента, но потом они постепенно ушли, когда к власти пришли коммунисты. Мы отправляли специальные приглашения, но они не приходили.

Многие жертвы остались в казахских пустынях, многие — в сибирских лесах, погребенные в песках или в мерзлой земле. Они не щадили абсолютно никого. Ни детей, ни стариков, ни больных. А нас, кто выжил и вернулся сюда, называли врагами народа, нашей страны. Дома родителей были конфискованы, даже у моей семьи, и они не вернулись, не вернулась стоимость земли из имущества моих родителей, бабушек и дедушек, которых вместе потом увезли в сибирские лагеря. Нам удалось вернуться сюда, домой, но дома моих бабушки и дедушки и родителей были заняты пришлыми людьми, которых они привезли сюда и которые занимали высокие должности. Сегодня, однако, шансы на справедливость очень малы.

Октавиан Цыку, историк

Задержка с рассекречиванием этих дел была в интересах тех, кому было что сказать. Дела заводились на основе предательств, на основе отношений, на основе доносов, и люди, которые это делали, были там зарегистрированы. И, следовательно, был интерес сделать эти дела публичными. После 2012 года, как ни странно, доступ к архиву стал намного сложнее. Сейчас, уже после 2020 года, все относительно либерализовалось, и я думаю, что это естественное решение, которое очень поможет в понимании событий того времени.

Справедливость восторжествовала, тот, кто должен был найти свое дело, нашел его, то есть это не было большой проблемой. Проблема была связана с доступом исследователей к документам, потому что жертвы и их потомки имели право пойти и забрать свои дела, как я сделал в 2010 году. Остается еще одна проблема — рассекречивание дел СИБ, потому что там очень много дел репрессированных, не обязательно так называемых «молдавско-румынских предателей», и эти файлы очень труднодоступны. Это препятствие, прежде всего, для исследователей, потому что это лишает нас многих возможностей узнать правду наверняка. Но, в целом, это неизбежный шаг в восстановлении памяти и в доступе к делам для исследователей.

Фото: curentul.md